Живые отражения: Цветные осколки. Глеб Леонидович Кащеев

нет. Мрак никогда бы не позволил себе так жалко выглядеть. Ты кто такая и что с тобой приключилось?

      Да, выглядела я на ее фоне как бомжик рядом с фотомоделью. У моей собеседницы только одежда выглядела нелепо, словно она сбежала с маскарада, где изображала из себя мушкетера. В ее ушках поблескивали бриллиантиками небольшие сережки, а накрашенные ресницы, зеленоватые, в цвет глаз, тени и идеально чистая гладкая кожа позволяли отправиться на фотосессию хоть сейчас. Практически модель, в историческом костюме. Круглолицая зеленоглазая красавица‑блондинка.

      – Я потеряла дорогу домой. Теперь скитаюсь по мирам и пытаюсь выжить. Ты первая ныряльщица, которую я встретила. Пожалуйста, не сбегай.

      – Откуда тогда ты знаешь термин «ныряльщики», если ни разу не была в Тресте? – она прищурила глаза.

      Ого, логика у нее работала как у следователя.

      – Встретила одного паренька. Он учился в какой‑то школе ныряльщиков, пока не сбежал, и кое‑что мне рассказал. Но потом мой путь к нему засыпали, и я больше не смогла его найти. А что за Трест?

      Блондинка, скептически скривив губы, осматривала меня, явно принимая какое‑то решение.

      Я где‑то слышала, что оставить человека в беде, когда ты знаешь его имя, несколько сложнее.

      – Меня, кстати, зовут… я замялась. В голове роилась целая куча имен. Екатерина, Александра, Жанна… какое же настоящее? Я не могла определить. При воспоминании о матери и отце я четко видела лица, но вот какое имя они произносили, склонившись над кроваткой? Или кричали в раздражении, типа: «Жанка, ешь! Сколько можно ложкой по тарелке возить?»

      Все. Все имена. Я четко помнила и «Сашка», и «Жанка», и «Катька», и даже «Ариадна»

      Блондинка ждала пару секунд, а потом скривилась, решив, что я не хочу представляться.

      – Помоги мне. Я буду должна тебе. Поверь, я способная, – я постаралась, чтобы звучало уж совсем жалобно.

      Она закусила губу и слегка сморщила носик. Посмотрела в сторону реки. Потом тряхнула локонами, повернувшись ко мне:

      – У тебя петля не закрыта. Так что мне вперед, тебе назад. Или ты хочешь, чтобы за тобой мрак пришел? Ты вообще в курсе правил?

      – В курсе, в курсе.

      Особенно если учесть, что в кармане моего пальто лежит куда более веская причина для этого таинственного мрака гнаться за мной.

      – Тебе нужно вернуться, но там на берегу меня уже могут ждать. За мной гнались, вообще‑то. Так что я туда не пойду.

      – Ты что‑то натворила?

      – Тебя это не касается! В общем, тебе туда, а мне оттуда.

      – Тогда я иду с тобой! Черт с ней, с петлей. Пусть лучше меня арестует мрак, чем опять жить как бомж.

      – Как кто? А… ну, в общем, понятно. Настолько все плохо?

      В ее голосе наконец проявилось сочувствие. Я, потупив глаза, кивнула и посмотрела на нее исподлобья.

      Она принялась думать, сжав губы и шевеля ими влево‑вправо, от чего кончик ее носа смешно двигался.

      – Ладно, давай так, – наконец произнесла она, – вернуться тебе надо в любом случае.