Перекресток трех дорог. Мария Вилонова

впечатление, а Ферру оставалось заслуживать расположения иными путями: учтивыми речами, хитростью да умом.

      Он с почтительным поклоном представился и твёрдо произнёс, не отводя тёмно-зелёных глаз:

      – Я пришёл просить союза с твоей дочерью.

      Вежливость молодого жреца чуть растопила сердце хозяина дома. Он со вздохом откинулся на спинку кресла, отчего то опасно затрещало, побарабанил пальцами по подлокотнику.

      – Хочешь испытания? Сгинешь ведь. Возвращайся, пока не поздно.

      Краем глаза Ферр видел Эйдре. Чародейка стояла в окружении других дев дома чуть в стороне, опустила пушистые ресницы, являя миру всё очарование скромности и кротости. Тонкие ладони изящным жестом скрещены на юбке, хрупкая фигура того и гляди покачнётся от любого дуновения ветра. Жреца позабавил вид сэйд. Право слово, нежный весенний цветок, чистый и ранимый. Это ли дивное создание совсем недавно грозило обернуть его болотной жабой, водило кругами у холма, звонко хохотало и язвило? Её ли медовый взгляд затягивал и убаюкивал, лишая сознание самого жалкого подобия воли? Нет ни в одном из трёх миров угрозы, что способна была бы отныне заставить Ферра свернуть и уйти в любую сторону света одному, без неё. Не так он воображал себе своего сэйда прежде, но теперь не готов был представить никак иначе.

      – Я вернусь в Ирд только с Эйдре. Или не вернусь туда вовсе.

      – Отступись, мальчик, – устало велел хозяин. – Наваждение забирало людей и посильнее, и посмелее тебя. Плохонький гость в доме – тоже гость, у меня нет причин желать твоей гибели.

      – Я обещал твоей дочери срединный мир от края до края. – Упорства Ферру было не занимать. – И она его получит.

      – Последний раз повторяю добром – уходи! – В голосе сэйда зазвенел гнев.

      «Ласкою станут просить – не слушай. Пред оскорбленьем смири свою гордость. В ярость не верь, не сердись, не мешкай. Трижды ответь, и откроют тебе дорогу». Простенький напев из тех, что учил любой жрец в раннем детстве, успокоил мысли и чувства. Ферр мягко улыбнулся и без колебаний повторил:

      – Я уйду только с ней.

      – Будь по-твоему, – махнул рукой хозяин. – В середине священной рощи живёт белый олень с рогами цвета крови. Добудь его мне, и я благословлю твой союз с моей дочерью.

      Ферр поклонился, развернулся и направился к выходу. Чародейка со свитой собралась за ним, но отец окликнул её:

      – Эйдре, чтобы ноги твоей не ступало по тем землям, пока жрец не вернётся с добычей.

      Ферр отправился один. Вышел со двора, окунулся в липкий туман, прислушался. Пелена расступалась перед ним, но далеко видно не было. Он бесшумно шагал по мокрому мху, брёл наугад, крепко сжимая лук ради своего спокойствия. Сколько Ферр шёл сквозь наваждение, он не ведал. Дорогу обратно запомнить оказалось невозможно. Он решил полагаться на умение читать следы да на то, что те не сгинут в мороке прежде, чем он отыщет оленя.

      Вдалеке почудился крик ястреба. Молодой жрец помешкал мгновение, затем решительно отправился на звук. Белая птица