Перекресток трех дорог. Мария Вилонова

а в нём чудились диковинные твари и неясные образы. Они менялись и перетекали, растворялись или сливались друг с другом каждый миг. Перед Эйдре серая пелена расступалась, а Ферра обволакивала, тянула, забивала нос и рот, влажным холодом обжигала горло. Он хотел сперва отпустить руку спутницы сразу, как они стали на твёрдую землю, – где видано, чтобы здорового мужчину словно слепца или дитя тянула за собой юная дева? Но чародейка только крепче сжала ладонь и предупредила:

      – Заблудишься и останешься тут навеки. Ты обещал мне целый мир, жрец, от края до края. Не исполнишь слова – обращу в болотную жабу.

      – А сама цаплей станешь прилетать ко мне каждую полную луну и охотиться, покуда не минут три столетия или пока не съешь? – отшутился Ферр, но смирился и послушно поплёлся за сэйд.

      Эйдре звонко рассмеялась, глянула через плечо с озорством и хитростью. Её взгляд согрел на миг, отогнал липкий холод. Молодой жрец хмыкнул, улыбнулся, попытался удержать в памяти медовые глаза и весёлый смех. С такой спутницей ни скука, ни тоска от безделья не грозят, но и просто с ней не будет до конца дней. Только кротости в девах он ценить не умел сам.

      – Чудны́е у вас вёсны, – сказал Ферр, чтобы отогнать тишину и вновь услышать мягкий голос чародейки. – Такой непогоды у нас не видят и зимой. Ни света, ни солнца, даже не понять, день сейчас или ночь.

      – В верхнем мире мы не знаем ни вёсен, ни зим, – с печалью пояснила Эйдре. – Не можем разглядеть ни луны, ни солнца. Здесь властвуют сумерки, сны и наваждения. Зато у нас рождаются ветра.

      – Какие же ветра в таком густом тумане? – удивился жрец.

      – А ты не смотри, глаза тебе не помогут, – ласково предложила дева. – Слушай и найдёшь.

      Ферр принялся старательно разбирать звуки. Мир вдруг обернулся иным: то, что виделось чудищами, оказалось деревьями, а длинные руки и пальцы из тьмы стали их ветвями. Он узнал шум леса, различил звон ручьёв и рек. За серой пеленой шелестели птичьи крылья, мягко проваливались в мох оленьи копыта. Жрецу не хватало красок, но тем ярче пела повсюду жизнь свои мелодии. Кожи коснулись молодые ветра, несущие из глубины наваждения звуки, и туман расступился перед ним, как уступал путь Эйдре.

      – В тебе течёт кровь сэйдов, – довольно мурлыкнула дева.

      – Каждый жрец рождён от союза людей верхнего и срединного мира. – Ферр с наслаждением вдохнул свежий воздух. – У нас нет ни иного начала пути, ни иной судьбы.

      – Из какого же нашего дома тогда твоя мать?

      – Я не знаю ни её, ни отца. Не будь спутником моего наставника мужчина, я мог бы подумать, что они – мои родители.

      – Мужчина-сэйд, заключивший союз со жрецом, большая редкость, – задумчиво произнесла Эйдре.

      – Они нашли друг в друге братьев ближе, чем я со своим кровным, – пожал плечами Ферр. – Он искусный музыкант, друг и верный помощник, который учил меня не меньше наставника. Добрый дядька детям учителя. Союз говорит о связи, но связь бывает различна. Вы познакомитесь, если я сумею забрать тебя в Ирд. Но о том, что я колдовал словно сэйды, я ему точно расскажу.

      – О