Студенческие годы в Горьком. 1967-1972 гг.. Наиль Султанович Гизатуллин

относительна. С иностранным языком главное – научиться доводить свой коммуникативный замысел без смысловых искажений и адекватно декодировать воспринимаемое на слух или на письме.

      Тоненькая книжица коррективного курса английского языка, написанная Г. И. Винолозовой, была набором разнообразных упражнений по работе над базовыми структурами английского языка, с упором на произношение. Варавара Сидоровна заставляла нас часами сидеть в лингафонном кабинете: слушать и повторять бесконечные столбики слов, нудно и бесконечно произносить, заучивать наизусть – с целью достижения приемлемого уровня произношения. Иначе говоря, нам нужно было научиться имитировать образцовое произношение материала. Изнурительная, но чрезвычайно полезная работа, что и говорить. Уже много лет спустя, когда я сам серьезно стал заниматься вопросами методики преподавания английского произношения, без особого удивления обнаружил, что все эти так называемые «доморощенные» ГГПИИЯевские учебные материалы были ничем иным, как скопированными и слегка адаптированными упражнениями из учебников ведущих английских методистов английского языка как иностранного. И нет в этом ничего зазорного, дорогие товарищи! А зачем изобретать велосипед?!

      Особое место в жизни всех студентов Иняза занимала так называемая звуковая лаборатория. Ее дверь, обитая толстым слоем звуконепроницаемого материала и обшитая коричневым дерматином, вела в большую комнату с несчетным количеством кабинок, в которых были установлены огромные, размером со скромный шкаф, магнитофоны. Это были катушечные монстры, очень дурно спроектированные людьми, которые совсем не понимали, что значит продолжительное время работать с такими устройствами: установленные в них электромоторы были настолько мощными и высокоскоростными, что магнитная лента постоянно рвалась и ее то и дело приходилось склеивать уксусной кислотой, маленькие скляночки с которой были расставлены на перегородках между рабочими кабинами по всей лаборатории. Вдоль всей стены, обращенной к кабинкам, тянулись длинные стеллажи с сотнями коробочек, содержащими рабочие записи для студентов. Лаборантка выдавала кассеты под залог студенческого билета – работай себе на всю катушку. Сразу после занятий у входа в лабораторию выстраивалась длинная очередь желающих «отслушаться», и иногда приходилось выстаивать подолгу, чтобы попасть в лабораторию.

      Помнится, она работала часов до восьми вечера, так что со временем вырабатывался более рациональный подход к тому, когда посещать это «святое место», чтобы не терять время в очередях. Должен признать, что эта звуковая лаборатория занимала особое место в моей студенческой жизни, поскольку часы, которые я там проводил, говоря образно, «не счесть и словами не выразить». Практически все тренировочные упражнения в наших пособиях были записаны на магнитную ленту, и их можно было прослушать при подготовке к занятиям. Наша преподавательница признавала только стопроцентное имитирование