Студенческие годы в Горьком. 1967-1972 гг.. Наиль Султанович Гизатуллин

с высоко поднятой головой и на все смотрел с презрительной перекошенной улыбкой. У этого модника была оригинальная внешность: высокий лоб с блестящими залысинами лоснился хорошей смугловатой кожей выходца из Средиземноморья, коим он, конечно, никак не мог являться, хоть и имел темные глаза; нос заканчивался маленькой «картошкой», а холеное, в меру продолговатое, всегда хорошо выбритое лицо украшали полные, тесно сжатые губы. Облик его создавал впечатление того, что мальчику все в этой жизни давно уже надоело, что всему миру и окружающим он делает огромное одолжение своим присутствием. Но если у него спросить, зачем он посещает институт и, заходя в аудиторию, всегда швыряет свой портфель на облюбованную парту, вряд ли ответит, потому как не знает.

      Le Misérable’м я, наверное, точно был, потому что жил на двадцать семь рублей пятьдесят копеек в месяц, то есть выходило меньше рубля в день, носил одежонку, купленную мне мамой в классе девятом, на студенческие сборища-пьянки по выходным не ходил и вообще не интересовался ничем, кроме учебы – все время после лекций и занятий проводил в читалке на первом этаже главного здания. В квартиру я возвращался поздно, готовил что-нибудь поесть на ужин и укладывался спать.

      Одно время я как-то был втянут ребятами, с которыми вместе жил, в артель по питанию в складчину, что предполагало готовку ужина для всей честной компании пару раз в неделю. Это оказалось хлопотно, привязывало тебя необходимостью возвращаться в квартиру раньше и готовить какую-нибудь баланду. Не помню точных деталей договоренности относительно того, что нужно было готовить и какие продукты использовать, – помню только, что ужин должен был быть готов часам к семи и что шеф-повар выполнял не только функции кашевара, но и посудомойки. Приходилось убирать со стола грязную посуду, мыть ее на кухне и приводить большой круглый стол в середине нашей комнаты, одновременно являвшейся гостиной, спальней, столовой и кабинетом, в прежнее надлежащее состояние. Чтобы после ужина все могли, разложив, каждый на своем сегменте, учебники и тетради, заняться всякими домашними заданиями, ежедневное выполнение которых было частью успешного освоения иностранного языка. Холодильник в квартире имелся, и нам, квартиросъемщикам (или квартирантам, по словам хозяйки), в нем были выделены полки для хранения нашей нехитрой провизии.

      В день выполнения своих артельных обязанностей дежуривший, по обыкновению, закупал продукты для приготовления ужина по дороге домой после занятий. Я сейчас не могу припомнить, на каком расстоянии квартира располагалась от института и как я до нее добирался, но, думается, недалеко. Уверен, что где-то в округе работали гастрономы, так в те времена назывались продуктовые магазины, где можно было купить все, кроме хлеба и овощей. Для этого существовали отдельные магазины – «Хлеб», или «Булочная», и «Фрукты-овощи», а в гастрономе, который мог называться «Бакалея-гастрономия», можно было купить макаронные изделия и крупы, консервы, соки, мясные и рыбные продукты, кондитерские