Германия: философия XIX – начала XX вв. Сборник переводов. Том 3. Идентичность. Валерий Алексеевич Антонов

wp] фигуры описываются как похожие из-за равенства не их размеров, а их пропорций.14

      Таким образом, у Аристотеля следует сохранить «тождество» как репрезентативную категорию: с той лишь разницей, что для него репрезентативное имеет метафизический смысл, тогда как для современного критического мышления – трансцендентальный. Равенство же, как качественное, так и количественное, является формой мыслительной рефлексии, которая применяется только к содержанию идей как таковых без каких-либо объективных отношений.

      Однако обе категории, тождество и равенство, являются категориями, то есть отношениями, которые по этой самой причине предполагают большинство, по крайней мере два содержания, которые должны быть соотнесены друг с другом, и только в них они раскрывают свою познавательную ценность. Каждый момент этого большинства должен быть каким-то образом отличен от другого и, следовательно, полностью определен в самом себе. Если эту неподвижную фиксацию каждого момента в мышлении снова назвать логическим тождеством, как, в частности, подчеркивает Коген, следуя традиционной формуле так называемого принципа тождества «A = A»,15 то против этого ничего нельзя сказать; в нем мы имеем чистые простые энотезы и то, что по-немецки можно было бы назвать чистым «Selbigkeit»16: но это конечное основное условие для всего мышления вообще и особенно для всех категорий. Ибо никакое отношение не может быть мыслимо, если моменты, которые оно должно связать, сами по себе четко не определены. Из этого логического принципа абсолютной позиции вытекает для всего социального, эмпирического мышления методологический принцип однозначного определения смысла слова17, а эпистемологии, вероятно, всегда придется искать решение вопроса о том, с каким правом мы предполагаем, «что то, что мы думаем, есть в точности то же самое, что мы думали за мгновение до этого»18, в направлении учения о трансцендентальной апперцепции, которое Кант развил из него в качестве постулата. Но это «тождество» самосознания – не категория, а общее условие категориального мышления вообще19. По этой причине, однако, этот основной акт «уверенности» и «утверждения»20 не следует называть суждением о тождестве или даже «тождественным суждением». Характерно, что формула A = A, которая после известной схематизации, вызвавшей многочисленные логические ошибки, легко трансформировалась в другую A = A, дала повод назвать тождество понятием, «возникающим из сравнения вещи (только) с самой собой».21 Это самосравнение как неудачная попытка сравнить даже то, что составляет предпосылку всякого сравнения, несколько схоластически напоминает асеити или causa sui, самопричинение того, что является предпосылкой причинной связи. Удвоение А с целью последующего превращения обоих в тождественные упускает из виду тот факт, что два А тем самым отличаются друг от друга: таким

14

Ср. Аристотель, Метафизика 1054b, 3.

15

Коген, указ. соч. с. 78.

16

Выражение «один и тот же», которое, вероятно, было предложено для этого случая, не кажется мне удачным из-за его резонирующего вторичного значения.

17

Ср. Зигварт, Логика II, стр. 34f

18

Ср. Кант, Критика чистого разума, издание А, стр. 103, Сочинения IV, стр. 79.

19

Это с большой ясностью проявляется в «Трансцендентальной дедукции чистых понятий понимания» Канта, особенно в первом издании.

20

Ср. Коген, указ. соч. стр. 81.

21

Vgl. Bolzano, Betrachtung über einige Gegenstände der Elementargeometrie, Seite 44, zitiert bei Cohen, a. a. O., Seite 85