Методологическое пространство мышления о культурно-специфическом и посткультурно-общечеловеческом. Вадим Беляев

стороны, вполне понятна логика, по которой можно критиковать представления о законах истории, находясь на платформе представления об уникальности цивилизационных миров. Но, с другой стороны, нет оснований для отрицания попыток задавать стратегическое направление исторического развития. Если мы говорим о логике, по которой те или иные теоретики задают представления о законах истории, то мы должны ответить на вопрос: зачем они это делают? Зачем кто-то пытается задать такие законы? На какой вызов он при этом отвечает? Если посмотреть на христианство, на его представления об историчности человеческого существования, о том законе истории, который при этом вводится, то вполне понятен вызов: человек хочет, чтобы тот негатив земного существования, в который человек оказывается постоянно погружённым, был преодолён. Представления об истории вводятся как представления о преодолении какого-то негатива через деятельность субъектов истории. Можно считать, что именно в этом состоит суть. Понятие прогресса здесь только подчёркивает нацеленность на указанное преодоление.

      Сторонников теории так понимаемых законов истории можно понять. Для них человеческое существование нагружено теми проблемами, которые имеют фундаментальный характер и должны быть разрешены. Это разрешение они выражают в виде законов истории. Это разрешение и вкладывается в представление о прогрессе. С методологической точки зрения, можно увидеть разные способы относиться к такому законотворчеству:

      1) можно считать, что исторических законов не существует (в таком виде, в каком они подобны законам природы), но существуют императивы, которые человек принимает на себя как историческое существо; эти императивы являются ответами на важнейшие жизненные вызовы, способами решения важнейших проблем; если такие проблемы имеют общечеловеческий характер, то исторические императивы задаются как общечеловеческие;

      2) можно считать, что исторических законов не существует, считая при этом, что не существует и того, что можно задавать как исторические императивы.

      Если мы принимаем первый вариант отношения к историческому законотворчеству, то мы просто переформулируем законы в императивы, сделаем отношение к проблемам, которые человек решает в процессе истории, более рефлексивным. Если мы примем второй вариант отношения к историческому законотворчеству, то мы просто-напросто утвердим огромную депроблематизацию. Мы откажемся от рассмотрения тех проблем, которые могут носить характер исторических и общечеловеческих. Мы вообще забудем про них. К сожалению, Данилевский и Смирнов оказываются именно в этой позиции. Решая проблему освобождения от неправомерного давления одних культур на другие (переноса специфики одних культур на другие), они отказываются от разговора об общих для всех проблемах и возможных исторических императивах, направленных на решение этих проблем.

      Во-вторых.

      Кроме