Листопад пожелтевших фото… Из раннего…. Александр Леонидов (Филиппов)

с первого раза, да все с последнего, и вроде как все тот же Пашка. Человек как человек: чуть тщеславный, чуть надутый, но не без добрых порывов, не без романтики в душе. Чуть карьерист. Чуть правозащитник. Насмешник студенческих курилок, но верующий в социалистическую идею. Немного бюрократ и немного ученый. Чему-нибудь и как-нибудь – но уж как учили, не обессудьте…

      Пашка Вишнев, одним словом. Кто его не знает? Он шел по родным улицам, утопавшим в солнечных брызгах, прел под глухим черным пиджаком, но упорствовал в его наличии, улыбался прохожим. Те – ему. Он был счастлив и благодушен. В кармане лежал диплом, тот самый, синий, про который говорят, что лучше иметь синий диплом, но красную рожу, чем наоборот…

      Остановился у ящика газ-воды, протянул три копейки. Веселый, что-то напевающий продавец плеснул сиропу, добавил газировки… Потом Пашка слизал мороженное. Глянул на наручные часы «Слава». До открытия отдела аспирантуры оставалось еще два с лишним часа. Пашка уходил в идеологи. Ректор на собеседовании пожал ему руку и сказал со значением:

      – Павел Вишнев не на словах, а на деле доказал свою гражданскую активность. Возглавив комитет по правам человека Университета, он лично разбирал факты нарушений… По некоторым вопросам ходил даже в Хельсинкский комитет ЦК к товарищу Бурлацкому… Я верю, что Паша Вишнев, подавший на днях заявление о вступлении в КПСС, еще не раз проявит себя и заставит нас о себе вспомнить!

      С ректором у Пашки были хорошие отношения. С парткомом тоже. И рекомендации ему в партию дали – одну ректор, другую парторг.

      А тему кандидатской Пашка уже подобрал – «Идеи современных продолжателей марксизма-ленинизма». В основном – по Фиделю Кастро. В год Кубинской революции батяня чуть не ушел добровольцем в армию Фиделя, поэтому с Кубой у Вишневых были связаны особые чувства. Да еще, честно говоря, была надежда смотаться в Гавану за университетский счет, посидеть на берегу моря под пальмами!

      В подземном переходе длинноволосая девушка в джинсовке и ремешком через лоб продавала розы. Они плавали в эмалированном ведре, и вид у них был неважнецкий. Розы увядали.

      Пашка запустил пятерню во внутренний карман, выволок свои университетские подъемные. С такой суммой он мог сойти за приличную фарцу или удачливого соцреалиста от искусства, чем втайне гордился.

      Было в Пашке, преддверием, может быть, грядущих времен, привычка мерить себя деньгами, стесняться своей бурной, но неоплачиваемой общественной работы. Было, хотя и стеснялся он этого стеснения…

      – Я покупаю! – решил вслух Пашка. – Весь букет!

      Ему пришло в голову, что девчонка сильно рискует здесь, ведь спустись в переход милиционер, ее и привлечь могли. Наверное, бедная провинциальная студенточка, подрабатывает к стипендии. Он знал таких обитателей общаг, бедолаг, даже писал про них в газету.

      Девчушка оживилась, вынула розы из ведра, протянула Пашке. Взгляды их встретились, ее темная