Адописные иконы: Когда Люцифер заплачет. Книга первая. Дмитрий Владимирович Шустов

факелов, на эхо их шагов в мрачном коридоре, на участившееся громкое дыхание молодого монаха, – сейчас его беспокоило совсем другое. А, вот послушник Иф, в отличие от своего наставника, смотрел на все с недоумением, широко открыв глаза и рот.

      Келья Ди Брюля осталась в прежнем состоянии, только труп иконописца уже вынесли. Неожиданно сами вспыхнули свечи на подоконнике, что совсем не удивило вошедших. Марк осмотрел помещение, подобрал листки с пола, разглядывая рисунки, и словно что-то почуяв, резко задрал голову. На потолке находилась красная надпись на латыни: «Cum Lucifer exclamat, Satan erit regula infernum».

      – «Когда Люцифер заплачет, то Сатана станет править смертью». – перевел с латыни Марк. – Кто-то в этих стенах создал незаконное пророчество.

      – В данном контексте говорится, что «Сатана станет правит адом, а не смертью». – высказал свою версию перевода надписи послушник Иф.

      Марк перевел свой тяжелый взгляд на молодого монаха. Из-за красных очков не было понятно, ночной гость удивлен его познаниями в латыни или просто злится на него за то, что тот посмел его поправить. Большинство монахов читать и писать не могли даже на родном языке, а тут вдруг латынь. Видно, аббат Сюжер приложил немало усилий в его образование.

      – Это же осквернение церкви. – прошептал аббат, решив, что надпись сделана кровью.

      Не ожидая от себя дальнейшего поступка, тот вдруг упал в ноги представителя тьмы и, обняв их, взмолился:

      – Прошу, сир Марк, не уничтожайте Сен-Дени! Сжальтесь над людьми! Сжальтесь над мертвыми, нашедшими здесь последнее упокоение!

      Глаза аббата заполнились слезами, а тело все сильнее прижималось к ногам Марка. Такое происходило впервые, когда настоятель церкви заплакал, вопрошая о пощаде.

      – Если я перестрою Сен-Дени, то – это будет уже другая церковь, не запятнанная кровью и присутствием злого духа.

      – Где он? – хладнокровно произнес Марк, пренебрегая мольбам настоятеля храма.

      – Ди Брюль? В старом дефюе. – поспешно ответил аббат.

      – Пусть Иф мне его покажет. Потом я вынесу свой вердикт.

      – Как прикажете, сир Марк. – улыбнулся сквозь слезы настоятель храма, понимая, что окончательный приговор не принят, оставив еще надежду на снисхождение, спаси Сен-Дени!

      Аббат Сюжер поднялся с колен, осеняя себя крестным знаменьем. Ему стало стыдно за проявленную слабость, но неожиданный порыв его весьма понятен: ведь он не о себе беспокоился, а о судьбе своего аббатства.

      – Простите меня за возникшую слабость. Для меня Сен-Дени очень важен. – пытался оправдаться аббат, осознав, что его возникшую слабость увидел посторонний, а он не хотел перед всеми монахами выглядеть уязвимым.

      – Покажи мне его. – обратился Марк к молодому монаху.

      Послушник Иф направился к выходу, а следом зашагал прибывший из неоткуда Марк. Аббат Сюжер пошел было за ними, но ночной гость остановился