За пределами трепета. Елена Гарбузова

о дисциплине, когда рядом находится такой пробуждающийся цветник в мини-юбках. Мысли о прелестях розовых щечек и пленительных глазок манили студента куда больше. Он начал свою избирательную охоту.

      Лиля тоже попала под чары ловкого фокусника. Девушка просто цепенела, когда открывалась дверь в класс, и входил Он в своей неизменной вальяжной непогрешимости. Жаркая волна обожания накрывала с головой, туман плотным чадом оседал на возможности трезво мыслить, оценивать и рассуждать. Под ложечкой екало, способность к связной речи полностью утрачивалась. Он был центром мира девичьих утопий.  Всегда стильный и уверенный, студент гордой походкой проплывал к учительскому столу, и все внимание тока крови, ритма сердца тут же устремлялось к нему. Это был магнит, влекущий своим притягательным  совершенством.

      Лиля решила действовать, вопреки робости своего характера, невзирая на сопротивление зажатого тела. Она в слепом вдохновении наделила возлюбленного лучшими чертами характера. Девушка слепила объект своего влечения из собственных надежд и фантазий. В ее представлении студент обладал глубокими знаниями по химии, был интеллигентным и мудрым. Красивая оболочка гармонировала в изобретенном образе с силой ума и характера. Он был благородный рыцарь, без изъянов и теней. Чтобы дотянуться до уровня мнимого божества, Лиля штудировала толстые учебники, зубрила сложные очертания формул органической химии. Весна пролетала в угаре нерастраченных чувств. Настольная лампа слепила глаза, заменяя теплый трепет первых лучей солнца. Буйство цветения осталось за пределами оконной рамы. Жизнь вне учителя утратила свой смысл. Идеальный образ заменял собой все летящие краски весны, он сам стал весенним пробуждением, смыслом, возрождением. Жертвовать своим зрением, своим юным временем было так сладко. Томительная истома смешивалась с тоской ожидания. Ведь вечер без субъекта обожания казался вечностью. Даже грусть была утешительной, сочилась медом и терпкой горечью.

      Лиля сразу же подняла руку на уроке, надеясь вызвать неподдельный интерес практиканта к своей неприметной персоне блестящим ответом. Она безупречно расчертила витиеватую вязь формулы на доске, расплетая белое безумие. Она словно творила кружево мелом, разворачивала силу своего влюбленного усилия. Студент откинулся на стуле, лениво закинув ногу за ногу, и изумленно наблюдал за старательной ученицей, не допустившей ни единой ошибки. Сам он толком не знал ни одной структуры соединений, связи атомов и вовсе не интересовали его. Он признавал только связи между своим собственным эго и случайной попутчицей. Сверив схему в учебнике с тайным признанием в любви на доске, учитель и вовсе ошалел от безукоризненного совпадения. С испугом и немного пристыженно он поставил девушке самую высокую отметку в журнал и велел садиться. С тех пор он немного опасался ее, невольно сравнивая непогрешимый пыл со своим собственным профессиональным бессилием. Лиля, сама того не ведая,