Лаура и король. Надя Лахман

открытые. В Вашем гардеробе тоже такие есть.

      Я задумалась… Значит, Тереза ошиблась, не такой уж наш король и затворник, раз принимает у себя женщин. Интересно, кто они? Дамы полусвета? Я не слышала ни от кого из знакомых, чтобы у короля были романы с аристократками. Ни явные, ни тайные. Вслух же сказала совсем другое:

      – Спасибо за совет, Тина. Но сегодня я все же предпочту пойти в этом платье. Приготовь мне к нему, пожалуйста, гранатовый гарнитур.

      – Конечно, донна Лаура.

      Пока Тина искала в шкатулках украшения, я подошла к зеркалу, разглядывая свое отражение. Да, я сильно изменилась за прошедший год. Теперь из зеркала на меня смотрела не изможденная болезнью девочка-подросток, а молодая девушка. Так иногда бывает, когда гадкий утенок всего за несколько месяцев вдруг расцветает в прекрасного лебедя. Вот и я расцвела. Не было больше угловатости и худобы – ее заменили стройность и изящество девичьей фигуры с округлостями в нужных местах. Волосы вновь стали гладкими и блестящими, и их темные, практически черные завитки, убранные в высокую прическу, вились, обрамляя овальное лицо с тонкими чертами лица – темные брови, точеный профиль, чувственные губы и большие глаза.

      Пожалуй, лишь глаза выбивались из общей картины, делая Лауру, то есть меня, не канонической красавицей по меркам этого мира. В моде были чистые, светлые оттенки глаз – голубой, светло-зеленый, светло-серый. Мои же глаза были похожи на расплавленный зеленый янтарь с вкраплениями медового цвета. Их цвет менялся весь последний год, становясь все более ярким и экзотичным, из-за чего даже Тереза стала все чаще называть меня «моя кошечка», хотя до этого я именовалась у нее не иначе как «птичка». Усмехнувшись этим мыслям, я приняла из рук Тины украшения, и уже через минуту готова была выходить.

      ***

      В дверях практически столкнулась со своей соседкой, о которой, видимо, и говорила мне Тина. Девушка невысокого роста, с русыми волосами, убранными в простую гладкую прическу, как раз выходила из дверей справа в сопровождении своей служанки, сестры Тины. Сходство девушек было очевидно. Лина, как и Тина, была невысокая, пухленькая, и приветливая. Поздоровавшись с еще одной участницей отбора, и получив в ответ спокойный взгляд серьезных светло-серых глаз и сдержанную улыбку, мы друг за другом, в сопровождении служанок, проследовали на первый этаж, туда, где в просторной гостиной, оформленной в золотисто-голубом цвете, на многочисленных диванчиках уже сидели участницы отбора.

      В первые мгновения в глазах зарябило от обилия нарядов и драгоценностей. А еще, от множества незнакомых лиц, которые одновременно подняли взгляды на вновь пришедших, пристально нас рассматривая. В них я прочла и искреннее любопытство, и откровенное пренебрежение, и напускное равнодушие, приправленное толикой зависти. «Какой милый серпентарий», – подумала я, здороваясь с присутствующими и проходя на свободный диванчик у окна. Усевшись так, чтобы оказаться против света, я получила небольшое стратегическое преимущество – теперь разглядывать меня девицам было банально неудобно, потому