.

смерть,

      небесный свод, земную твердь…

      Повсюду песни легкий след,

      но песни нет – и счастья нет…

      Не будь, о счастье, так сурово,

      откройся мне, скупое слово!

      …Не будь, о ветер, так упрям!

      «А я сегодня на год постарела…»

      А я сегодня на год постарела.

      Не пела песен, не пила вино.

      В печи солома тихо догорела,

      по звонким стеклам дождь стучит в окно,

      огарок свечки пламя выпрямляет,

      и вянут листья над святым углом.

      Сама себя я нынче поздравляю,

      стихи себе дарю и бью челом.

      О прошлом я теперь уже не помню.

      Легко забыть и вспоминать – грешно.

      Подольше бы не видеть никого мне,

      подольше… ни у сердца, ни у ног!

      Не горестно теперь мне и не трудно,

      гляжу на небо и люблю траву.

      Зовите же упрямой и беспутной

      за то, что не по-вашему живу.

      Ведь знаю я, хоть с нового рассвета

      все будет так, как нынче и вчера,

      но песня прежняя еще не спета,

      и прежняя не кончена игра.

Деревня Н. Березовая29 августа 1945

      «Это было все наяву…»

      Это было все наяву.

      Отчего так спокойно мне,

      будто я уже не живу,

      или видела все во сне?

      Или кто-то мне рассказал

      про волненье и слабость ног,

      про холодный ночной вокзал

      и про пыль городских дорог,

      про едва забрезживший день,

      про чужой неприютный двор,

      про семью и длинную тень

      от матросской ленты его.

      «Милый друг! От себя ли мы скроем…»

      Милый друг! От себя ли мы скроем

      как ошиблись с тобою на миг,

      и не наших романов герои

      оказались героями в них.

      Как мне жаль их. И жить-то не смеют,

      и чужие примеры не впрок,

      и хотеть ничего не умеют,

      и боятся страстей и тревог,

      перед встречами рюмкой сивухи

      прогоняют сомненья и страх,

      и бегут от любви, что есть духу,

      если Бог не откажет в ногах.

      Мы с тобой – настоящие люди

      И счастливыми быть не должны.

      Но когда нас и вправду полюбят,

      эти слезы нам будут смешны.

      Пусть уж лучше измучат, состарят,

      выпьют душу по капельке. Пусть!

      Но зато нам навеки подарят

      Настоящую радость и грусть.

      А покуда безлюдье мы терпим,

      пусть мне будет лекарством от ран,

      что скончался естественной смертью

      мой последний бездарный роман.

      И скончавшись, оставил в наследство

      много грустных и радостных строф.

      Хорошо, что он был мне хоть средством

      для бесчисленных новых стихов.

      «Комната мраком наполнится…»

      Комната мраком наполнится,

      в окнах