Трижды проклятый молот От Буквы. Герман Анатольевич Горшенев

увидела несколько теней, несущихся к сонным членам отряда, и сгусток тумана на месте часового. На их лагерь нападали отвратительные полусобачьи-получеловеческие тела, оскаленные волчьи пасти с огромными клыками. Мария Ивановна испугалась, и в то же время её охватила ярость. Сейчас будут убивать её друзей, её учеников и просто детей. О себе она не думала ни мгновения. Страх за них, животная ярость, злоба и непреодолимое желание стать львицей, тигрицей, пантерой, неважно кем, чтобы убить, порвать в клочья этих мерзких тварей. Тело пронзила на мгновение резкая боль, свело судорогой и отпустило, налив мышцы силой. Учительница рванулась навстречу человекоподобным тварям с волчьими мордами, клыками и клочковатой бурой шерстью.

      Ещё в детстве у неё были две собаки. В их дворе жил доберман – огромная, нелюдимая, злобная псина, которая кусала, никогда не предупреждая и не гавкая, и чёрный терьер. Он был такой здоровый, лохматый и всегда вонял псиной, и в дом его никогда не пускали. Маленькая десятилетняя девочка ещё тогда научилась показывать, кто в доме хозяин, и прекрасно обращалась с этими собаками. Они не хотели никогда загрызть ребенка, но поспорить, кто тут вожак стаи, всегда были горазды. Два огромных кобеля пытались постоянно куснуть ребёнка. Руки помнили. Доберману надо было положить руку на нос, он всегда кусал снизу вверх, оттягивая губу и выставляя зубы, или приложить руку к боку пасти. Открытого рта не хватало, чтобы перехватить детскую руку, а в этот момент можно было всегда щелкнуть его по носу, ущипнуть за переносицу или ударить по глазам или ушам. С черным терьером было сложнее, он был гораздо крупнее, но всегда можно было зацепиться за шерсть, больно дернув за усы, или в последнее мгновение приподнять руку и плюхнуть ему ладонью об нос. Получив такую оплеуху, собаки принимали маленькую Машеньку опять за хозяйку стаи, ещё раз подтвердив, что она не зря их вожак, и на какое-то время успокаивались, бросаясь слюняво облизывать и виляя обрубками хвостов.

      С тех пор прошло хорошо больше полувека, а руки, оказывается, помнят, вернее, лапы. Мария ощутила себя в теле кошки – огромной, серой, пушистой, с большими цветными пятнами. Её тело покрылось буграми мышц и стало величиной со среднего размера теленка. Лапа прошлась чуть-чуть выше носа волкоподобной твари, ударила когтями по глазам, перешла на ухо и вцепилась в холку, выдернув голову вместе с частью позвоночника. Прыжок. Ещё один монстр, и другая лапа упёрлась в нос жуткого монстра, ушла вперед, и тварь завизжала, упала на землю, и удар по шее.

      Ещё одна память тела. Она в детстве пару месяцев ходила на какие-то боевые искусства, уже и не вспомнить, когда и на что. В детстве девочки – они такие, переменчивые, от кукол до бокса, им всё надо, и всё так же быстро загорается, как и тухнет. Коневодство, кружок вышивания, плавание, рукопашный бой, пение и музыкальная школа по классу флейты, по два месяца максимум, но вот, оказывается, навыки остаются в голове навсегда и всплывают, когда они нужны. Вспомнила, как дралась её кошка. Она на полном серьёзе отстаивала