Трижды проклятый молот От Буквы. Герман Анатольевич Горшенев

на первой линии были. У нас трусов не терпели и наказывали сразу.

      Я остановился. Привязанному за лошадиное тело и со связанными руками на человеческом, кентавру на крупе кололи наколку. Витиеватый узор переходил с груди и плеч человеческого тела на конское. Обычной тушью и медицинской иголкой изображали красивые цветочки, пара розочек и миленький домик с трубой, весёлыми окошечками и дымком. Человекоконь страшно ругался, пытался вырваться, а мужчина неизвестной мне человекоподобной расы, с острыми ушами и коренастый, как гном, цыкал зубом и, сплевывая вбок, продолжал своё дело, злобно ухмыляясь.

      – А нечего воровать, ты, скотина, какой раз к нам попал? Вот теперь и ходи с цветочками на заднице, воин великих степей, – приговаривал мастер татуажа.

      Я спросил у эльфа:

      – А что это он делает?

      – Да этот кентавр уже третий раз к нам забредает, всё что-нибудь украсть норовит. Мы его уже какой раз ловим, предупреждали ведь, теперь мы ему наколку цветочками сделаем. Если выжигали клеймо, то после смерти, на возрождении, клеймо пропадает, а наколки, оказывается, этот мир принимает как украшение и сохраняет, а вывести их ох как сложно. Многие кентавры даже обходить наши поселения начали. Представляешь, какой позор потом вернуться, а у тебя цветочки на крупе. Нет мозгов с первого раза понять, вот теперь пусть ходит «красивый». – И крикнул кентавру: – Эй, пегий, как тебе украшения? – И обратился к мастеру, делающему татуху: – Валет, ему уже пора церковь с тремя куполами колоть, ну-ка, сколько ходок?

      Мужчина заржал и показал кулак с большим оттопыренным пальцем – знак того, что идею понял и сделает всё как надо. Эльф в форме НКВД пожал плечами и улыбнулся:

      – Приходится перевоспитывать. Прибьёшь, так они потом возрождаются у себя и опять приходят, а так десять раз думают, надо им оно или не надо, пусть лучше немцев грабят, хотя ганцы тоже что-то придумали.

      В большом кабинете, куда нас привели, уже было немало народу. Усадили с краю стола, чтобы мы не мешали, но всё прекрасно слышали. Лист с картой получил в руки маг – парень деревенского вида, нос картошкой и камуфляж поверх пехотной формы. В точности как я себе представлял бойца разведроты, только у него был целый чемодан с магическими принадлежностями, на шее висело несколько амулетов и на поясе, в подсумках, вместо рожков к автомату склянки с эликсирами. Своё дело он знал. На обратной стороне карты засиял целый текст. Маг, закончив ворожить над листом бумаги, задумчиво почесал нос.

      – Это писали какие-то сумасшедшие, – произнес он. – Они пишут, что в шахту может войти только отмеченный Богом воров и убийц, хотя если дословно переводить: «Отмеченная Богом воров и убийц». Где вы будете искать такую женщину? Даже Сонька Золотая Ручка была только воровкой, а тут нужна и воровка, и убийца сразу, ещё и заслужившая отметку Бога воров и убийц. Это невозможно. Этого не бывает вообще. Даже если есть такая тётка, то как вы с ней добазариваться собрались?

      – Добазаримся. Не таких добазаривали, – спокойно