Клетка бесприютности. Алекс Мельцер

в учителя, а то он точно не будет таким снисходительным.

      – Просто Лу, – поправила она, поморщившись. – Не люблю свое полное имя.

      – Тогда пока, просто Лу. Удачи с васильками.

      глава шесть: сладкий латте и американо без сахара

      Чтобы подготовиться к государственным экзаменам в медицинском, сдать их не ниже «отлично» и выцарапать свой красный диплом, мне нужно было продать душу дьяволу. Дьяволом мог быть кто угодно – ректор; куратор; преподаватель по анатомии, ненавидевший меня с третьего курса, но каждый год сидевший в комиссии; и даже мой отец, устроивший очередной пьяный дебош за стенкой. Мы с Вадиком вмонтировали в дверь слабый металлический крючок – несильно, но все же защищавший нас при очередном отцовском буйстве. Вадик лежал на своей кроватке – через год нашей жизни здесь мы купили вторую, – такой низкой, что казалось, она касается матрасом пола, а я сидел за учебниками, в третий раз перечитывая одно и то же предложение, но никак не мог вникнуть в смысл.

      – Давай поиграем? – попросил Вадик, и кровать под ним раздражающе скрипнула. – В машинку или бродилку… Нам в школе на Новый год подарили, а мы еще ни разу не…

      – Вадь, – я перебил его, мгновенно устыдившись, но не дав договорить. – Посмотри, вот это все мне нужно выучить к следующему месяцу. И это только первая часть. Некогда в бродилки играть.

      – Со мной никто не играет, – пожаловался он, достав одинокую машинку из ящика прикроватной тумбочки, и громко прокатил ее по линолеуму в спальне. – Хотя бы почитаешь мне на ночь?

      – Ты сам умеешь читать.

      – Но я хочу, чтобы ты! – я резко обернулся, крутанувшись на стуле, и сын отпрянул. – Я каждый вечер один читаю или с бабушкой. А с тобой редко. Ну пап… Давай в бродилку… Или в машинки…