Клетка бесприютности. Алекс Мельцер

хотя сын так и тянул к нему детские пальцы; не показывал отцу, боясь, что тот в пьяном угаре разобьет ценный подарок.

      – Установил игрушку, похожую на тетрис, – шепнул я Витальке, показав достигнутый сотый уровень. – Вообще затягивает, особенно когда в метро долго едешь или ждешь Вадика с детской площадки. Кайф.

      – Есть еще типа змейки, – он, не отрывая взгляд от экрана, потянулся к телефону. – Хочешь, скачаю?

      – Давай! – я, свернув уровень, с легкостью отдал ему гаджет. – А че, прям тут можно?

      – Мобильный интернет же есть у тебя?

      – Был, – теперь я пытался посмотреть в телефон из-за Виталькиной руки. – Проверь, если деньги еще не кончились, должен работать.

      Интернет действительно тянул, пусть и слабенько, даже несмотря на то, что мы сидели у окна. Виталька копался в куче разных ссылок, а я так заинтересованно наблюдал за ним, что забывал, кажется, дышать. Из ступора меня – и Витальку наверняка вместе со мной – вывел окрик куратора.

      – Отличники в лицей пойдут! – объявила она. – Игорь Царитов пойдет. И ты, Анечка, тоже пойдешь. Вдвоем справитесь.

      Ахнув от негодования, я приподнялся, упершись кулаками в хлипкую столешницу парты. Идти в частный лицей рассказывать об учебе в медицинском, да еще и ребятам с серебряной ложкой во рту, было выше моих сил. Тем более в компании Анечки – нашей старосты – от правильности которой сводит зубы. Судя по ее лицу, она и сама не восторгалась моей компанией.

      – Элла Васильевна! – мы возмутились хором.

      – Все, – она отмахнулась, – разговор окончен.

      На такой ноте – тоталитарной, приказывающей, – мне не нравилось заканчивать разговоры. Но Виталька благоразумно дернул меня за штанину, и я осекся перед тем, как высказать свое недовольство в лицо. Элла Васильевна всегда стояла за меня – я шел на красный диплом, что стало понятно после анатомии на третьем курсе, и где-то куратор делала мои экзамены чуть глаже, шлифуя шероховатости с педагогами. Я должен был закончить с красным и поступить в ординатуру, за шесть лет так и не отступив от идеи стать анестезиологом-реаниматологом.

      – Справимся, – выдавил я с трудом, плюхнувшись обратно на стул. – Подумаешь, каким-то детишкам лекцию прочитать. Херня.

      – Детишкам, – фыркнула Анечка. – Детишки! Лбы уже взрослые… Мне к госам готовиться надо, а не лекции о поступлении в медицинский читать.

      – Ну хочешь, я презентацию сделаю? – я подпер подбородок кулачком, призывно глядя на Анечку.

      Она недоверчиво хмыкнула.

      – А за это что хочешь?

      – Выступать будешь ты. Я просто слайды полистаю, – откинувшись на спинку стула, я оттолкнулся, и мебель шатко закачалась на двух ножках вместо четырех. – Ненавижу на публике говорить.

      Анечка задумалась: видать, взвешивала все за и против перед тем, как дать ответ.

      – Забились, – легко согласилась она. – Только презентация красивая нужна, с картинками и краткой информацией. Не меньше пятнадцати слайдов на сорок минут.

      – Пойдет, – я отмахнулся,