Зеленые тетради. Записные книжки 1950–1990-х. Леонид Зорин

шажок, оглядка. И так же, неведомо куда, уходит крупный шаг твоей молодости, вся твоя творческая энергия. Закрома опустели, писать уж не о чем. Все это и мне предстоит.

      Некогда Сатана состоял при Боге – ангелом для карательных операций. Это уж после он сумел сделать свою головокружительную карьеру – от чиновника по особым поручениям до вершителя судеб с другим знаком. Как видите, и здесь присутствовали варианты биографии – либо служба под щитом и сенью небесной канцелярии, либо триумф сепаратиста с полной сменой знамен и позиций. Как бы то ни было, сама возможность выбрать тот или иной вариант соблазнила смертных. Он подал пример.

      «Ах, набрось потемнее накидку, кружева на головку надень». Тургеневский век! Не «сними», а «надень».

      Весьма бурнопламенное собрание. Присутствует крупный функционер. Ораторы, как один, грохочут, аудитория негодует, упреки и аргументы вески, опровержения неопровержимы, кто-то бросает ему в лицо резкие и злые слова. Он бесстрастен. Не шевельнется и бровь. Лицо остается невозмутимым и точно намертво замуровано. Это и было лицо аппарата.

      В пятидесятых годах все учились в вечерних университетах марксизма-ленинизма. Не исключая самых прославленных деятелей искусства и науки. Считалось, что и народный артист, руководитель известного театра Юрий Александрович Завадский проходит этот курс постижения марксистско-ленинского учения. Время от времени он появлялся в Центральном Доме работников искусств, где происходило приобщение к конечным выводам мудрости земной.

      И вот настала пора экзаменов. Изрядно смущенный преподаватель решил не слишком уж донимать народного артиста Советского Союза, лауреата Сталинских премий, кавалера орденов, носителя регалий. Первый вопрос был не самым сложным.

      – Не скажете ли, Юрий Александрович, когда состоялся Второй съезд партии?

      Завадский слегка повел красивой, гордо посаженной головой, задумался, очень благожелательно посмотрел на экзаменатора и сказал:

      – Так. Это я знаю. Перейдем к следующему вопросу.

      Педагог залился густым румянцем и несмело прошелестел:

      – Не назовете ли, Юрий Александрович, год, когда Владимир Ильич выступил с апрельскими тезисами?

      Завадский задумался. Потом улыбнулся приветливо и чуть удивленно:

      – И это знаю. Еще есть вопросы?

      – Нет, нет, – заспешил экзаменатор. – Вполне достаточно. Благодарю вас.

      Юрий Александрович получил свидетельство об успешном окончании вечернего университета. Впоследствии он замечал при случае:

      – Учиться никогда не поздно.

      Мало воспринимать и реагировать – надо свежо воспринимать и свежо реагировать. Так начинается художество.

      Революционные вожди. Жертвы теории и палачи-практики одновременно.

      Электричка отходит от Белорусского. Вот и станция «Театральная». Не сойти ли на станции «Театральная»? Очень заманчиво. Нет, не сойду. Однажды я это уже сделал.

      Чехов был убежден, что драматург по призванию должен быть наделен долей