Все живы. Анна Морозова

понадобится. И другие документы нужно сфотографировать. Свидетельство о рождении, всё такое.

      – Я могу сейчас этим заняться, – предложил Володя.

      Бабушка устало кивнула:

      – Господи, дай мне терпения на этот день! Много терпения!

      В школе поахали, посокрушались, попытались было уговорить Свету дать сыну спокойно доучиться до конца года, но быстро поняли, что можно нарваться на большой скандал, и согласились на самоподготовку и дистанционную аттестацию. Настоятельно рекомендовали договориться с волгоградской школой заранее, а не в конце августа, и обещали подготовить личное дело.

      На обратном пути Боря уговорил маму разрешить ему забежать на минутку в дом дяди Володи, и она нехотя согласилась, потому что ей очень хотелось спокойно покурить. Мальчик как раз застал только вернувшегося на обед дядю и неожиданно для себя крепко обнял его и заплакал.

      – Ну-ну, ты чего? Не хочешь уезжать, да? Фигню удумала твоя мамка, это точно. Но что ж тут поделаешь? Ты знаешь что? Звони мне почаще и рассказывай, как там чего, прям подробно. Каждый день звони, договор?

      – Договор.

      – Верняк? – заглянув племяннику в глаза, уточнил Володя.

      – Верняк…

      – Я попробую Светку уговорить тебя отпустить на каникулы хоть ненадолго. Как раз наиграется к тому времени в мамашку. Не раскисай, хорошо? Всё как-то утрясется. Сейчас пообедаем вместе. С поминок котлеты остались. А давай прям холодных, с солеными огурцами?

      – Конечно! Можно и не греть, – согласился Боря и прошел в комнату бабы Гали. На ее письменном столе появилась фотография – такая же, как на кладбище и как будет на памятнике. Он взглянул в ее энергичные глаза и прошептал: – Ты за дядю Володю не беспокойся. С Маринкой он не пропадет. Она добрая.

      Подошел к альбомам, погладил их дерматиновые спинки:

      – Я вернусь, правда.

      Потом быстро развязал тесемки на папке и задумался, глядя на письма. Он знал, что нельзя ничего забирать, а надо вернуть первое письмо от школьника Сени, которое он взял. Так будет правильно. Но он не хотел правильно. То письмо он оставит у себя – как средство связи. Но других брать больше не будет. Ну, если только вот этот конверт, подписанный таким же детским почерком…

      – Борь! Ты где? Чипсы хочешь? Это я купил на вечер с Маринкой погулять, да для нее еще жевательный мармелад есть, она любит.

      – Не, спасибо! – Боря сунул письмо в карман, быстро убрал папку и вернулся в кухню. Он уселся на свое любимое место под большой пальмой, выращенной бабушкой из крошечного отростка, вздохнул: – Ты только альбомы никуда не девай, и всё остальное, ладно?

      – Будет сделано! – с улыбкой ответил парень, накладывая Боре его любимый салат из маринованных баклажан. – Вот, синеньких тебе!

      Не успел Боря доесть, как ему позвонила бабушка и велела срочно идти собираться.

      – Вы когда уезжаете? – поинтересовался Володя. – Скоро? Я подскачу проводить. Специально на работе отпросился после обеда.

      Почти все вещи внука бабушка аккуратно уложила сама, ему осталось только