Вниз по темной реке. Карен Одден

ли. В приют ее сдал полисмен. Однако, если верить Спиру, основания поступить таким образом у Бэкфорда были. Как-то вечером, стоило мужу выйти из комнаты, Мадлен бросилась к Спиру, поцеловала его и прижала его руки к своей груди.

      Брови моего друга поползли вверх.

      – Супружеская измена?

      – Спир утверждает, что был не единственным другом Бэкфорда, испытавшим на себе подобные поползновения со стороны его супруги. Я, грешным делом, даже задумался – не сбежала ли она к любовнику.

      – Хм…

      – Опрашивал брата Бэкфорда – Роберта. Тот придерживается мнения, что Стивен женился на Мадлен не только по любви, но и из чувства жалости. Ее родители умерли, и девушка проживала с теткой. Роберт якобы заметил за Мадлен признаки бурного темперамента и частые приступы меланхолии еще до свадьбы.

      – Стало быть, зачатки нервного расстройства проявились еще тогда, – задумался Джеймс. – Ты ведь встречался с ее доктором? Как, кстати, его зовут?

      – Уиллис. Он рассказывал, что последние несколько месяцев наблюдал у Мадлен развивающуюся психологическую неустойчивость. Как-то раз напала на мужа с кулаками. Бэкфорд об этом сразу не упомянул, однако при следующем разговоре неохотно подтвердил, что было и такое.

      – Напала с кулаками? – Брови Джеймса вновь поднялись над стеклами очков. – И даже ударила?

      – Ударила в предплечье, – показал я на себе. – Но с того дня прошла неделя, и следов не осталось.

      Приятель машинально покрутил чашку, и, поставив ее ручкой к краю стола, спросил:

      – Что говорят о поведении миссис Бэкфорд работники приюта?

      – Рассказывают, что бредила и металась, почему на нее и надели смирительную рубашку.

      – И сколько это продолжалось? – скорчив недовольную мину, уточнил Джеймс.

      – Несколько дней. Когда я нагрянул в приют, Мадлен сидела на грязном тюфяке и не обращала на меня решительно никакого внимания, пока не услышала свое имя. А потом в ее глазах появился ужас.

      – Хм… – нахмурился Джеймс. – Когда именно она на тебя накинулась? Вы уже подъехали к ее дому?

      – Не совсем, но уже были на их улице.

      Друг снял очки и протер их белым носовым платком.

      – Стало быть, не обязательно припадок связан именно с ее жилищем. Возможно, миссис Бэкфорд возбудило воспоминание, связанное с одним из мест рядом с домом.

      – Не исключено, – признал я.

      Вздохнув, Джеймс положил очки на стол.

      – Твой рассказ меня не удивил. Все это вполне сочетается с теми признаками, которые я у нее наблюдаю. Очевидно, больная страдает помутнением рассудка, вызванным регрессивной истерией.

      – Регрессивной истерией… – повторил я.

      – Пациентка невольно возвращается к детской модели поведения. Кусается, царапается, молчит. Неразвитость речевых навыков как раз и отличает ребенка от взрослого.

      – Послушай, Джеймс, она ведь просто измотана. Наверняка во время пребывания в Холмделе старалась не спать, боялась, что во сне ее покусают