Летние гости. Фиона О’Брайан

и приятная.

      – Знаю. Я бы уехала отсюда вместе с ней. Можно так сделать, но Ди… Я не знаю. Иногда мне кажется, что они говорят на разных языках, понимаешь?

      – Да, классические дочки-матери в чистом виде. Слава богу, у меня только мальчики. А теперь… – Она смотрит на Энни. – Я знаю, что ты не очень хочешь об этом говорить, но ты рассказала мне по телефону только основное, а где кровавые подробности? Ты обещала, что расскажешь мне все.

      – Обещала.

      – Ты выглядишь уставшей и слишком худой. – Барбара хмурится и с неодобрением смотрит на худощавую фигурку Энни. – Уж на что я фанатею от всяких диет, но от разбитого сердца вреда куда больше, чем пользы от похудения. Расскажи мне о вас с Эдом. Что случилось на самом деле?

      – Именно то и случилось, – вздыхает Энни. – Чего все и ждали. Я, и та, что была до меня, и та, что была до нее…

      – Да, я знаю, – мягко говорит Барбара. – Но ты-то все это держишь в себе, с головой погружаясь в работу, и изо всех сил занимаешься делами.

      Энни кусает губу.

      – Дело не только в расставании. Барб, я чувствую себя такой дурой… такой дурой.

      – Это просто потому, что для тебя такое в новинку, мисс отличница. У меня большой опыт таких нескладных отношений. Скажи, ведь вы поругались, когда ты снова заговорила о ребенке?

      – Ну да. Но было и еще кое-что…

      Насколько Барбаре известно, желание Энни иметь ребенка – единственное, в чем они с Эдом не сходились.

      – Я подумала, что стоит еще раз попытаться… – Энни крутит в руке ножку бокала. – Знаешь, усадить его, дать расслабиться, устроить романтический ужин. И все шло прекрасно, пока он не признался, что последние шесть месяцев изменял мне.

      Челюсть Барбары отвисает.

      – Вот же ублюдок, – выдыхает она. – Да как он посмел!

      Энни пожимает плечами, но боль той ночи все еще свежа.

      – Это еще далеко не все. – Теперь, начав, Энни не может остановиться. Выговориться Барбаре – такое облегчение. Впервые она способна довериться кому-то, кроме Тео. – Эта девушка была уже на шестом месяце беременности, когда он мне признался. Как ты понимаешь, мне очень не хотелось находиться поблизости, когда родится их ребенок. Не могла.

      – О, Энни. – Барбара накрывает руку Энни своей. – Мне так жаль.

      – Я должна была знать.

      – Откуда тебе было знать? – Барбара качает головой. – Ты любила его. Ты была слепа. Мы не готовы видеть, если любим. И давай посмотрим правде в глаза: кто бы мог тебе рассказать?

      – Но меня предупреждали, – горестно говорит Энни. – Все женщины, знавшие Эда, рассказывали, что он врывается в жизнь как вихрь и уходит, оставляя бардак. Я думала, что отличаюсь, что я другая. – Она мрачно хихикает. – Думала, он любит меня.

      – Я уверена, что он любил тебя, Энни. Настолько, насколько человек вроде Эда вообще может любить кого-то. Но я знаю этих мужчин, в душе они эгоцентричные дети. Да, с ними очень весело, но они совершенно не помогают, когда дело доходит до готовки и уборки. Слава богу, у вас с ним не было общего ребенка. Можешь представить себе этот ужас?

      Энни