Змеиные боги. Лизавета Мягчило

относилось с недоверием. Руки сами потянулись к фотоаппарату. Еще несколько долгих мгновений Смоль с благоговением рассматривала сделанное фото.

      Первым пришел в себя Славик. Взъерошил пятерней короткие волосы и удобнее перехватил ремень сумки, направляясь вниз широким шагом:

      – Налюбовались? Быстрее, я жрать хочу.

      Сказочность момента спала. Очнувшись, она поспешила за группой – вниз, с пригорка. Чем ближе они подходили к избам, тем больше отличий замечали. Каждая строилась под нужды проживающей там семьи – с душой. Неказистые домики, слепленные на скорую руку и покосившиеся со временем, соседствовали с широкими, прочно стоящими на земле ровными срубами. Из печных труб в небо поднимался белый дым, вырисовывал причудливые формы и рассеивался. Ничего удивительного – весна Урала отличалась от той, которую знала Смоль. Она была жестче, бросала вызов живущим здесь людям. Оттого и избы приходилось прогревать даже под конец апреля.

      Вверху, на пригорке, Катерина насчитала двадцать шесть домов. Оттуда они казались небольшими, как и сама деревня. Теперь же она убедилась, что улица делает широкий загиб и к последним избам придется идти десять минут. У ближайшей избушки стоял широкий, почти вдвое больше ее самой, сарай, к которому небрежно прислонили пару ржавых грабель и вилы. На деревянной двери едва заметно покачивался небольшой замок. Ветерок, будто дразня новых гостей, приносил за собою запах дыма и свежего хлеба.

      Неожиданно громко ахнула Надя и попятилась от плетеного забора, по которому мгновение назад выбивала задорную мелодию алыми ногтями. Подрагивающий палец поднялся, указывая чуть вперед – на добротную низкую калитку.

      Недалеко от калитки стояла коза, которую раньше ребята не приметили. Животное медленно и меланхолично пережевывало ногу дохлой вороны, в кривых желтых зубах методично похрустывало. Горизонтальные зрачки с равнодушием взирали на обмерших людей, в бурой бороде, по которой пузырями стекала слюна, запутались слипшиеся черные перья. С каждым движением челюстей вороний труп дергался, клюв гулко и тихо бил по забору. Прохладный порыв ветра коснулся щеки, донося душащий сладковатый запах разложения. К горлу подкатила тошнота. Надя испуганно попятилась, Саша с отвращением сплюнул на землю вязкую слюну.

      Их страх был иррационален, подобен детской боязни монстров под кроватью. Но он был – ненавязчиво покусывал за ребра, заставлял медленно отступать, увеличивая пространство. Вот из-за забора видна уже одна голова, вот глаза, а дальше лишь кончики рогов. Ребята не заметили, как с левой обочины перешли на противоположную сторону широкой дороги, изрезанной колесами тяжелых телег.

      – Спокойно. У нее просто авитаминоз, животные поедают даже себе подобных, когда в организме не хватает витаминов. Вряд ли зимой ее баловали. – Катя не смогла сказать это спокойно, голос дрожал. Павел молча кивнул, открывая рот, чтобы согласиться с предположением. В такой нелепой гримасе он и застыл, когда сзади раздался незнакомый голос.

      Тонкий, бесполый, говорящий странно