Исландские саги. Том I. Сборник

в одной и той же тональности. Современный читатель не замечает этой тональности, так как он неизбежно впитывает трагическую тональность в описание трагических событий. Некоторое представление о тональности, которую современному читателю трудно заметить в «сагах об исландцах», может дать разве что средневековая музыка: в противоположность музыке Нового времени средневековая музыка тоже, как правило, не имеет целью вызвать сочувствие каким-то переживаниям.

      Вообще средневековое повествование часто имело совсем не ту цель, какую впитывает в него современный читатель. Так, например, в рассказе о Торстейне Морозе, помещенном в настоящем издании, современный читатель неизбежно обнаруживает комизм, то есть полагает, что цель рассказа – рассмешить. Между тем рассказ этот – христианская легенда о чуде. Цель этого рассказа – внушить веру в чудотворную силу короля Олава Трюггвасона как представителя христианской церкви.

      Не интересовали тех, кто писал «саги об исландцах», и переживания, обусловленные сексуальными отношениями, то есть романические переживания. По-видимому, эти переживания не вызывали того сентиментального сочувствия, на которое рассчитывает автор всякого романа. Вокруг них не было никакого поэтического ореола. Характерно, например, что, хотя из фактов, сообщаемых в «Саге о Ньяле» (гл. ХХХIII), очевидна влюбленность Гуннара в Халльгерд, брак Гуннара с ней расценивается как «безрассудный брак по страсти» (более точным переводом было бы «из похоти»). Брак по любви казался людям того времени просто безрассудством, глупостью. Напротив, разумным казалось заключить брак так, как это делают в той же саге Скарнхедин, Хельги и Грим, сыновья Ньяля, которым Ньяль сам подбирает подходящих жен (гл. XXV и XXVI). «Любовью» называются в «сагах об исландцах», как правило, только отношения, устанавливающиеся между супругами спустя некоторое, иногда даже долгое время после брака. Слово «любовь», очевидно, имело совсем не тот смысл, что в романической литературе. К тому, что с современной точки зрения представляется связью, основанной на романическом чувстве, слово «любовь» в «сагах об исландцах» не применяется. Если это любовная связь мужчины с чужой женой, то обычно просто говорится, что мужчина «одурачил» женщину. Если же речь идет о любовной связи женатого мужчины с одинокой женщиной, то обычно говорится о «побочной жене» и «побочных детях» как о чем-то, что вполне естественно и не должно вызывать возражений у законной жены.

      Вместе с тем из фактов, сообщаемых в «сагах об исландцах», очевидно, что сами по себе переживания, обусловленные сексуальными отношениями, были, в сущности, теми же, что и в другие времена: люди так же влюблялись, испытывали страсть, ревновали и т. д. Другой была только оценка этих переживаний: не было их идеализации и романтизации. Но именно поэтому в «сагах об исландцах» эти переживания оказывались более объективно изображенными, чем это возможно в романе, хотя в сагах они и не были объектом изображения. В романе Нового времени