Дорога из стекла. Вероника Белл

это делать. Хочешь, я уйду, только звонить не буду, – говорили во мне обида и злость.

      Умом же я понимала, что поступать так с матерью нельзя, какими бы плохими ни были наши отношения.

      – Правильно. Зачем? Твоя мама уже знает, где ты.

      Я с яростью посмотрела на Шона, который, оказывается, какое-то время стоял в дверях и слушал наш разговор.

      – Я только что позвонил ей. – На его губах играла нахальная улыбка.

      – Ты… что? – Я вскочила с кровати и подошла к нему вплотную.

      Я терпеть не могла, когда кто-то вмешивался в мою личную жизнь, и была ужасно зла на Шона, тем более что он сделал это не для того, чтобы помочь, ему было просто интересно посмотреть на мою реакцию.

      – А твои родители знают о том, с кем ты ошиваешься по ночам? – ехидно спросила я, стреляя глазами.

      Он дернул бровями и равнодушно ответил:

      – Конечно. Они не против.

      – Не ври, – прозвучал сзади звучный голос Евы. – Папа даже запирал его на ночь в гардеробной, поставив там раскладушку, потому что в других комнатах есть окна, через любое из которых он может вылезти на улицу!

      – И именно в этот момент, сестренка, я понял, что у меня клаустрофобия.

      В моих мыслях уже возникла эта картина: Уайт истерично колотит дверь кулаками, а у любящих родителей не остается иного выбора, кроме как выпустить его из замкнутого пространства, хоть они и понимают, что это, скорее всего, притворство.

      Мне становится жаль Лессу и Рея: каким бы сильным характером ни обладал отец, он не может справиться со своим непутевым сыном.

      – Дурачок, – вздохнула Ева.

      С ним никто не может справиться: ни родители, ни учителя, ни полицейский участок.

      Я все еще была зла на него за звонок, но в то же время благодарна за то, что он спас меня от хулиганов, которых, к слову, возглавляет, и привел сюда. Зачем? Не имею понятия. Но я действительно не ожидала такого… может, в этом заключался весь смысл?

      В тот вечер Ева заставила меня пообещать, что если я снова сбегу из дома, то прямиком к ней.

      – Может, ты уже расскажешь ей обо всем? – спросил Макс.

      – А зачем? Ей нет до этого никакого дела.

      Макс познакомил меня со своими родителями в день соревнований по футболу. Они оказались очень хорошими людьми и еще до того, как узнали, что я встречаюсь с их сыном, восхищались танцевальными способностями «девушки из группы поддержки, которая стоит в середине первого ряда чирлидерш».

      Мою маму Макс ни разу не видел, а она, в свою очередь, даже не догадывается о том, что у меня есть парень.

      – Она ведь хочет наладить с тобой отношения.

      Я пожимаю плечами.

      – Раньше нужно было думать об этом. И вообще, я не верю в ее искренность.

      Макс пытается отвлечь меня; я вижу – его пугает моя отстраненность. Но навязчивые мысли лезут в голову, и я не могу от них избавиться… Я всего лишь подыгрываю ему: делаю вид, что все в порядке и мы можем говорить о таких обыденных вещах. Но это всего лишь самообман. Мы оба понимаем это.

      В квартире