Дорога из стекла. Вероника Белл

на лице. Я подумала, она начнет читать мне мораль о том, что порядочные девушки не приходят домой в два часа ночи, да еще и под градусом, но… она почему-то молчала. Меня пугал ее мутный взгляд, чуть сжатые губы, опущенные брови. За те несколько секунд, которые мы, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, я поняла: случилось что-то очень плохое. Так мама смотрела на меня лишь раз: перед тем, как сообщить о смерти дедушки.

      – Лиззи… – не своим голосом произнесла наконец она. – Час назад Еву обнаружили мертвой.

      Эти слова вонзились в сердце острым кинжалом, обрушились потоком ледяной воды, отдались болью в каждой клеточке тела…

      Мама хотела сказать что-то еще, но я не дала ей сделать этого.

      – Нет! – закричала я, потом добавила осипшим, дрожащим голосом: – Ты что-то перепутала… это была не Ева… кто-то другой…

      Жестокая реальность придавила меня всей своей тяжестью. Умом я понимала, что произошло, но осознавать это не хотела.

      – Не Ева… слышишь, мама? Это была не она.

      Я снова ощущаю боль, которая сразила меня в ту минуту, и отчаянную надежду, меня охватывает тягостное и мучительное чувство одиночества.

      – Лиз, – такой знакомый и родной голос возвращает меня в реальность. – И давно ты участвуешь в уличных гонках?

      Я улыбаюсь уголками губ.

      Отец Макса – полицейский, а я, по сути, принимаю участие в незаконной деятельности.

      – Уже как год.

      Он вздыхает, но ничего не говорит, а я понимаю его без слов.

      – Я не хотела, чтобы ты переживал, поэтому и не рассказывала. Ты бы все равно не смог меня переубедить.

      – Дурочка ты, Лиззи, – говорит Макс, но с теплотой в голосе.

      Я пожимаю плечами. Он прижимает меня к себе, гладит по волосам.

      – Это был твой вечер, не жалей о нем. В том, что случилось с Евой, ты не виновата.

      Я молчу в ответ, но понимаю, что он прав. Я не могла предвидеть. Не могла предотвратить. И никто из нас не мог… Это случилось, и все. Но причины такого шага подруги я понять обязана.

      Глава 3

      В десять часов утра следующего дня я уже стою на пороге дома Уайтов.

      Сад кажется опустевшим: качели, которые так любила Ева, дрожат под слабыми порывами ветра, когда-то красивые и стройные деревья склоняют ветви вниз, будто сочувствуя семейному горю, а листья, еще каких-то несколько дней назад переливающиеся разными оттенками красного и желтого, потускнели, смешались с грязью на сырой земле.

      Я несколько раз нажимаю на звонок – в ответ лишь тишина. Понимая, что дом пуст, я открываю дверь своим ключом.

      Лишь один шаг за порог: чувствуется тонкий, но отчетливый запах отчаянной тоски и опустошенности. Каждый уголок комнаты, каждый предмет ассоциируется с Ней, навевая воспоминания… они отдаются резкой и в то же время тянущей болью в груди.

      Я не спеша иду к лестнице, глядя только перед собой, звонкий стук каблуков о кафель тихим эхом раздается в безмятежной пустоте. Опомнившись, я останавливаюсь на