Сам себе приговор. Николай Леонов

Гуров посмотрел ему вслед и догадался, кого он ему напоминает.

      «Птица-секретарь, – осенило Гурова. – Бывает же такое».

      – А кто такой этот Таиров? – спросил он у Гнедовой. – Ваш поклонник?

      – Нет, с поклонниками я никогда не связывалась. Если автограф или фото на память, то да, но что-то серьезное… Таиров работает врачом-стоматологом, к нему я попала совершенно случайно, приехала посреди ночи с резкой болью. Он сразу же поставил анестезию, а когда боль утихла, я расплакалась прямо в стоматологическом кресле. Он разговорил меня, отвлек, а потом выяснилось, что Таиров знал о моей трагедии, ведь все газеты писали о смерти мужа. Мне было так тяжело, что не хотелось жить. Таиров оказался человеком, которому ничего от меня не было нужно. Ни денег, ни выгодных знакомств. Он присылал мне на работу не цветы, а горячие пирожки с капустой или зеленый чай. Говорил, что не может видеть женские слезы. Хоть на короткое время, но я снова стала засыпать без снотворного. Таиров почти вытащил меня из того кошмара. Но сыну я такой не подходила. Он хотел видеть меня в трауре, раздавленную и больную, сидящую в пустом доме и беспрерывно листающую семейные фотоальбомы. Когда он уходил из дома, сказал, что мы слишком разные люди, что он любит меня, что поймет, наверное, позже. Но сейчас он не может меня видеть с кем-то другим, кроме покойного отца. А теперь и Саши нет. Меня все бросили. А я все еще держусь.

      Гнедова взглянула на столик.

      – Попробуйте кофе, – равнодушным голосом сказала она. – Сергей смешивает несколько сортов, получается очень вкусно.

      Ее глаза были широко раскрыты, но взгляд оставался пустым. Никаких эмоций, будто под действием успокаивающих.

      – Алла Тимофеевна, вы настоятельно требовали возобновить расследование уголовного дела по факту смерти вашего сына, – вспомнил Гуров. – Есть основания думать, что кто-то желал ему смерти?

      Гнедова вздрогнула и обняла себя за плечи.

      – Он позвонил мне.

      – Когда? – поднял голову Крячко.

      – За день до того, как уехал отдыхать с друзьями. Это был его первый звонок за очень долгое время. Саша сказал, что ему нужно со мной поговорить о чем-то важном, что через неделю он вернется и все мне объяснит.

      – Вы рассказали об этом следователю?

      – Я попыталась. Но он, вероятно, счел это не очень важным обстоятельством. Поэтому, когда мне объявили, что сын умер в результате несчастного случая, я поняла, что моя битва еще не закончилась. Тогда я стала обращаться во все инстанции, где мне бы могли помочь. Откликнулась же только прокуратура, но и то не сразу.

      – Они завалены работой, – объяснил Гуров.

      – Я понимаю, – поджала губы Гнедова. – Спасибо вам.

      – За что же? – удивился Гуров.

      – За то, что вы сейчас здесь. Это дает мне силы.

      – Вы сильная женщина.

      – Нет, – покачала головой Алла Тимофеевна. – Только не здесь и не сейчас.

* * *

      – Орлов вызывает, – вместо приветствия сообщил Крячко Гурову, вошедшему в кабинет.

      – Сейчас?

      – И сразу.

      Гуров