Колдовские Гончие. Драконы Долины Света. Лиан Таннер

соскользнула с его спины и опасливо дотронулась одним пальцем до чёрной поверхности.

      – Это что-то вроде камня, – предположила она. Семечка приникла к странному камню ухом и прислушалась. Она вздрогнула:

      – Что это за звук?

      Чем бы ни был этот звук, он усиливался. Камень под лапами щенка завибрировал.

      Щенок с Семечкой быстро прыгнули в траву и прижались к земле. Очень вовремя – что-то мчалось к ним, ревя во весь голос. Звук становился громче и ГРОМЧЕ…

      А потом это что-то с двумя огромными светящимися глазами и вытянутой зелёной мордой пронеслось мимо, оставив за собой шлейф взметнувшейся пыли.

      В тишине, которая наступила, как только чудище скрылось из виду, задыхающаяся от ужаса Семечка перевернулась на спину и воскликнула:

      – Это дракон!

      Что-что ты говоришь?

      Нет, конечно, это был не дракон. Но ты ведь человек и наверняка видел уже не один город, а значит, и множество автомобилей.

      Ты знаешь, что это такое.

      А если твоя семья очень богата, возможно, ты даже ездил на одном из них.

      Но представь на мгновение, что ты – минч-уиггинс, который всю жизнь провёл в Парящем Лесу, где никто даже не слышал об автомобилях.

      А теперь представь, что ты испытал то, что открылось глазам и ушам Семечки. Ты бы тоже назвал это чудовищем.

      И если бы у тебя в голове уже засела мысль о драконах, то вместо капота ты бы увидел оскаленную морду, а вместо фар – пару горящих глаз.

      И тебя бы охватил ужас!

      Да, именно так, хватит спорить со мной.

      Глава 8

      Очень странный день

      У Королевы выдался очень странный день. Утро началось, как обычно, с вороха неподписанных бумаг за завтраком. Ещё больше писем ей принесли после утреннего чая. О содержании писем Королеве знать не полагалось.

      Фелиция мрачно разглядывала очередное пустое поле, на котором следовало расписаться, и пробурчала себе под нос:

      – Вот как вырасту, потребую, чтобы мне рассказывали, о чём люди всё пишут и пишут в этих письмах.

      – Что такое, Фелиция? – тут же раздался строгий голос тёти Далилы. – Надеюсь, ты не жалуешься опять. Королевы не жалуются.

      Тётя Далила протянула ей авторучку с фиолетовыми чернилами.

      – Нет, тётушка, – ответила Фелиция.

      Но когда она подписывала письма, то в знак протеста добавила себе ещё одно имя.

      К счастью, тётя Далила ничего не заметила.

      Однако после утреннего чая произошло кое-что интересное. Во-первых, Фелиции представили двоих её новых портных. Они были моложе тех, что обычно шили ей платья, и когда придворный лакей представил их:

      – Это Мэнси Деревенщина, Ваше Величество. И её двоюродный брат Дэши Простец.

      …когда их представили, они улыбнулись ей!

      Не теми фальшивыми прохладными улыбками, какими улыбаются послы, и не теми жирными и властными улыбками, какие выжимают из себя премьер-министры.

      Искренними приятными