КВАРТЕРОНКА. Майн Рид

и мукой, из множества сухих окороков и мешков с кофе.

      – Провизия для ее огромного хозяйства, – думал я.

      Несколько разных вещей несли на пароход в эту минуту. Тут были кожаные чемоданы, дорожные мешки, шкатулки, картонки для шляп, и тому подобное.

      – Это ее поклажа, – опять я рассуждал сам с собой, продолжая курить сигару.

      Глаза мои внезапно упали на билет, прибитый к кожаному чемодану. Я вскочил, и когда его спускали по лестнице, я прочел:

      Mademoiselle Eugеnie Besanson.

      Глава VI

      ОТПРАВЛЕНИЕ

      Последний колокольчик зазвонил; лестница снята; канат притянут на палубу; машина засвистела; колеса завертелись, вспенивая воду, и огромный пароход выплыл на середину реки, между живописных берегов Миссисипи.

      Я сказал «живописных». Это слово меня не удовлетворяет, да я и не могу придумать никакого, которое выразило бы мою мысль. Я должен употребить фразу «живописно-прелестных» для выражения моего восторга к местоположению этих берегов. Без малейшей нерешимости провозглашаю их прекраснейшими во всей вселенной.

      Я смотрю на них не простым холодным взглядом. Я не могу отделить местоположение от воспоминании, соединяющихся с ним, воспоминаний не о прошлом, а о настоящем. Я смотрю на разрушенные замки Рейна, и история их внушает мне чувство отвращения к тому, что было. Неаполитанский залив внушает мне подобное же чувство.

      Здесь, на берегу этой величественной реки, я вижу богатство в широких размерах, комфорт. Здесь, почти в каждом доме, встречаю я утонченный вкус цивилизации, гостеприимство щедрых сердец, соединенное с возможностью оказывать его. Вдруг мрачная тень пробегает мимо глаз моих, сердце вдруг пронзает внезапная боль. Это тень человеческого существа с чёрной кожей. Она невольник!

      С минуту или две все местоположение помрачилось! Чем здесь восхищаться, на этих полях золотисто-сахарного тростника, волнующегося сарачинского пшена, или белоснежно-хлопчатой бумаги? Чему удивляться в этих огромных замках, с их оранжереями, с их цветниками, с их тенистыми деревьями, с их прелестными боскетами? Все это орошено потом невольников.

      Ах! как приятно забыть эти тягостные места, и просто любоваться природою. Какое наслаждение рассматривать разные формы, представляющиеся глазам моим на берегах этой великолепной реки! и даже теперь, когда мечтаю о них далеко, далеко, и, может быть, никогда более не увижу их, меня утешает верная память, волшебно вызывающая перед глазами души моей их яркий, изумрудный и золотистый колорит!

      Глава VII

      ЭЖЕНИ БЕ3АНСОН

      Я не забыл Эжени Безансон. Время от времени ее гибкая фигура мелькала перед моим воображением. С любопытством отправился я в каюту взглянуть на эту интересную особу.

      Дверь в дамскую каюту была заперта, и хотя в главной каюте было несколько дам, креолка не находилась в их числе. Дамская каюта – место священное, куда холостяки впускаются только когда пользуются счастьем иметь там знакомую, и то в известные часы.

      А из ста пассажиров, находившихся на пароходе,