Мулы и люди. Зора Нил Херстон

Эдна. – Но сейчас можно и начать.

      Эдна с подружками-помощницами, составлявшими что-то вроде распорядительного комитета, повесила через всю комнату длинную, до пола, занавеску, после чего вышла на крыльцо и позвала девушек. Некоторых пришлось уговаривать и тащить чуть не силой.

      – Да ну, стыд какой! – воскликнула одна. – Кто на мои корявые позарится?

      Другие нарочно отнекивались, чтобы парни их просили. Я пошла вместе со всеми, и нас затолкали за занавеску.

      – Что такое вечеринка с пальчиками? – спросила я соседку.

      – Ну ты даешь! Ты что, раньше на такой не была?

      – Нет. Я только сегодня с севера вернулась, а там такого нет.

      – В общем, девушки встают за занавеску, чтобы только ступни торчали. Бывает, что разуваются, но обычно так, в обуви. И когда все в ряд встали, заходят парни, смотрят и, если им ступни понравились, покупают их за десять центов. И кто купил, должен ту девушку весь вечер угощать и прочее. Иногда так, а иногда девушки каждый час за занавеску заходят, и все заново.

      Я выставила ступни вместе со всеми, и за время вечеринки их купили пять раз. Когда кто-то покупал чьи-то «пальчики», у занавески поднималось волнение: покупатель хотел скорей увидеть, кто ему достался, засмеют его или будут завидовать. Пару раз неделикатные кавалеры при виде девушек давали стрекача. Красавчик Браун играл на гитаре, народ отплясывал, не жалея подметок. Угощения было вдоволь: курица печеная, жареная и тушенная с рисом, крольчатина, свиные рульки, вареная требуха, пряный арахис. Выпить тоже было что. Всем непременно хотелось меня угостить:

      – Зора, возьми что-нибудь, дай тряхнуть мошной! – надрывался Чарли Джонс. – Тебя уже каждый паршивец тут угостил, кроме меня. Уважь друга, откушай курочки!

      – Спасибо, Чарли, я уж раз пять откушала. Мне теперь либо новым желудком разжиться, либо с едой заканчивать.

      – Ну хорошо, с едой закончи, подумай чуток да за питье принимайся. Что тебе взять?

      – Кока-колу со льда, и щепотку соли туда брось: у меня голова побаливает.

      – Вот еще, на сладкую воду деньги тратить! Дернем лучше енотьего корня!

      – Чего?

      – Ну, это бурда такая, здорово в голову бьет. Там виноградный сок, брага кукурузная, костный отвар и еще кое-что. Давай возьмем! Может, у нас с тобой чего закрутится…

      Мы вошли в соседний двор, где наливали выпивку, и Чарли заорал хозяину:

      – Сеймур, слышь! Плесни еще кварту твоей бурды, у нас сейчас веселье пойдет!

      Хозяин вручил нам стеклянную банку, в каких обычно закатывают домашние консервы. Енотий корень, как здесь называют неочищенный самогон, оказался мне не по силам. Стоило мне пригубить жидкость из банки, как в голове у меня что-то взорвалось. Я сплюнула и скорей потянулась к арахису. Тут возник Вилли Сьюэл по прозвищу Здоровяк:

      – А дай-ка я тебя, красотка, святейшей птичкой[16] угощу. Моя деньга других не хуже!

      Градоначальник Лестер услышал и ввернул словечко:

      – Курица-то кончилась. Ты, брат, смотри, прежде чем угощать …

      – Только что была.

      – Ага,

16

Курица. Считается, что ее очень любят священники.