Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе. Светозар Чернов

вы осторожнее с ним, – сказала миссис Смит. – Мой муж говорит, что за ним числятся некоторые темные делишки. Мне очень не нравится, что Пенелопа, похоже, увлеклась им. К сожалению, я не могу открыть ей глаза, потому что муж не сказал мне, что именно такого натворил мистер Фейберовский, и она может счесть меня клеветницей.

      – Да какие за ним могут быть дела! – скептически сказал Артемий Иванович. – Он даже кукушку обратно в часы толком вправить не может. Она каждые пятнадцать минут обратно норовит выпасть да еще орет дурным голосом, мне даже пришлось ей дверцы веревочкой привязать. Так что вы за вашу падчерицу не беспокойтесь.

      На вершине горы вагонетки на несколько мгновений остановились и Владимиров с недоумением взглянул вниз, в разверзшуюся перед ним бездну, в которую уходили маслянисто поблескивавшие рельсы и терялись в непроглядной мгле.

      – Это что, нас сейчас туда? Но я не хочу!

      И словно в ответ на отчаянный крик Артемий Ивановича служитель спустил рычаг и вагонетки с грохотом понеслись вниз. Фаберовский едва успел уклонится от миндального пирожного, вылетевшего изо рта Владимирова. Пенелопа в восторге прижалась к плечу поляка и взяла его за руку. Другой рукой Фаберовский осмелился приобнять ее за талию и она не рассердилась на него. Под визги заполнявших вагонетки дам и вой кавалеров, среди которых выделялся поросячий баритон Артемия Ивановича, поезд миновал спуск и снова взлетел из темноты на освещенную фонариками горку. Где-то в парке гремел оркестр, а небо, в которое, казалось, они сейчас улетят на ничем не удерживаемых вагонетках, было расцвечено огненными шарами фейерверков.

      – Как хорошо! – прошептала Пенелопа поляку и слегка сжала ему руку.

      Впереди взвыл Артемий Иванович и вагонетки снова ринулись в черную бездну. Фаберовский видел, как обернулась Эстер и мельком взглянула на них с Пенелопой. На следующем подъеме поляк получил по голове чьим-то зонтиком, который, ударив его по цилиндру, улетел в шумящую где-то внизу листву деревьев.

      – Они что там, с ума посходили! – возмутилась Пенелопа. – Ой!

      Под истошный визг Владимирова вагонетка перевалила горку и ухнула вниз. Чья-то нарядная шляпка некоторое время порхала рядом с Пенелопой, пока поезд не обогнал ее, чтобы снова взлететь вверх. Девушка еще теснее прижалась к своему кавалеру и почувствовала, что его рука крепче обняла ее талию. Однако этим восхитительным мгновениям быстро пришел конец. Миновав последнюю низенькую горку, вагонетки совсем замедлили ход и уже на излете ткнулись в буфер из набитых песком мешков. Пенелопа с сожалением опустила руку поляка и высвободилась из его ослабших объятий.

      Фаберовский помог ей выйти из вагонетки и они вдвоем подошли к Артемию Ивановичу и его даме. У Эстер был очень сердитый вид, словно ее обманули в самых сокровенных чаяниях.

      – Зачем вы, мистер Гурин, визжали, и почему вы не обняли меня, как это сделал ваш друг с Пенелопой?

      – Я не визжал, – ответил Артемий Иванович, который еще минуту назад