Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе. Светозар Чернов

товар! – крикнул он, постучав кнутовищем в дверь кухни. – Ну, что вы тут встали! Помогите же!

      Это относилось уже к Артемию Ивановичу. Они вышли в темный двор и приехавший снял с тележки большую коробку.

      – Отнесите ее в столовую, – было сказано Владимирову, и говоривший повел своего запряженного в тележку пони вглубь двора, чтобы развернуться. Опасаясь нарваться еще на какую-нибудь работу, Артемий Иванович поспешил в столовую.

      – Вот тут какой-то чудак всучил мне эту коробку, – сказал он, распахнув дверь ногою. – И все какую-то Гитлю звал.

      В столовой русый бородач, предлагавший дать Артемию Ивановичу «понималовки», с чувством развозил мехами гармошки, а сидевший рядом с ним хохол подыгрывал на балалайке.

      – Это мой муж, – забеспокоилась женщина. – Гельман, возьмите коробку и отнесите к нам наверх.

      Женщина ушла, а тщедушный юноша, на коленях которого она только что сидела, с неохотой принял у Артемия Ивановича коробку и потащился с ней по лестнице наверх.

      – А кем тут состоит ее муж? – спросил Владимиров у гармониста.

      – Дымшиц-то? Он тут управляющий. Он тут всем кагалом заведует.

      – Значит, он тут самый наиглавнейший?

      – Куда уж главнее!

      Артемий Иванович быстро покинул столовую и вернулся в прихожую у кухни.

      – Я же велел тебе купить у Пакера винограду! – отчитывал Дымшиц жену. – Неужели так трудно сделать три шага до фруктовой лавки? Чем у нас занимается Гельман?!

      – Тем, на что у тебя, Леви, не хватает времени.

      – Хватает, не хватает! Ты ему скажи, что сейчас с конюшни вернусь и хваталки-то его поотрываю!

      – Так вы, значит, и есть тот самый товарищ Дымшиц? – деликатно кашлянул Артемий Иванович. – Как же-с, как же-с, мы в Париже премного о вас наслышаны.

      – В самом деле? – встрепенулся управляющий клубом. – Я тут ни при чем. Это наверняка какой-нибудь другой Дымшиц.

      – Полно скромничать! Сам товарищ Лавров знает о вашей многотрудной и полезной деятельности.

      – Да-да, разумеется, – закивал Дымшиц, искоса поглядывая на Владимирова. – А мы тут социализьм помаленечьку проповедуем прямо посреди рабочих Восточного Лондона.

      – Ну, а бомбы-то рвете? – спросил тот.

      – Ой! Что за бомбы?! С бомбами вам надо на кухню к товарищу Захарову, который на гармошке играет. Они с Семой Фридманом самые жуткие террористы во всем Лондоне.

      – А сами вы бомбов, значит, не хотите?

      – Бомбы – это не социализьм.

      – Как это не социализм?!

      – Потому что опасно. Я читал из газет, что в прошлом году местные детективы указали Особому отделу на двух ирландских динамитчиков, которые навещали своего казначея в одной больнице в Ламбете. И что с ними было? А то, что в феврале их посадили. А тот, который был казначей, такой Коган, который еще был Браун, тоже сюда ходил и вел разные разговоры, пока не попал в больницу.

      – Ирландцы годны только на то, чтобы динамит