Кармен. История о трудном пути к счастью и любви. Мила Михайловна Стояновская

И что из того, что она временно работает уборщицей? Лиза в пединституте учится, на третьем курсе уже.

      Мать: Так, значит, ещё два года ей учится? И кем же она станет? Может сразу директором школы?

      Отец: Эля, не утрируй. Лиза станет учителем… э… по какому предмету?

      Вовка: Учителем литературы и русского языка она будет.

      Мать: Когда ещё это будет? А что же родители, не могут хоть немного помочь дочери? И живут, наверное, далеко в какой-нибудь глухой деревне?

      Вовка: Нет у Лизы родителей, детдомовская она.

      Мать: Да, как же ты посмел эту… без роду, без племени в дом приволочь? Да ей же только и надо, что жилплощадью нашей завладеть.

      Отец: Эля, держи себя в руках! Детдомовских после окончания интерната должны жильём обеспечивать.

      Вовка: Никто на вашу жилплощадь не посягает. У Лизы своя имеется, собственная.

      Мать: Подумай сын, куда ты спешишь? Какая невеста?

      Вовка: Мы заявление подали, Лиза ребёнка ждёт…

      Мать: А ты уверен, что ребёнок твой? И вообще, может она выдумала всё, чтобы тебя пустоголового охомутать?

      Отец: Эля, ты ведёшь себя бестактно.

      Мать, махнув рукой в сторону мужа: Хоть ты бы помолчал! Вместо того, чтобы поддержать меня…

      Лиза сидела на диване, опустив глаза, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться с места.

      «Вот тебе и семья: мама, папа… – с горечью думала она, – может, оборвать всё прямо сейчас, и эти унизительные смотрины, и грубые, бестактные речи Элеоноры Петровны, и её осуждающие, презрительные взгляды? Всё прямо сейчас прихлопнуть одним резким словом. От этой женщины мне добра вовек не дождаться. А чем я виновата, что меня, совсем крошечную, предали, бросили? Моя вина в чём?»

      Ей было горько и хотелось плакать. Однако, детдом – хорошая школа, он закаляет своих воспитанников и очень многому учит и главное из всего – умению держать удар. Удар судьбы.

      – Я пойду, – встала она.

      – Лиза, куда ты? Мы не договорили, – подскочил за ней Вовка.

      – А вы разговаривайте. Я пойду, – только сказала она.

      Выйдя на улицу, Лиза вдохнула воздух полной грудью. Была весна. Деревья стояли в цвету, распространяя пьянящие запахи. В городе, выросшем на месте небольших деревенек, сбившихся в стародавние времена в кучу, стояли теперь высотки, а во дворах цвели старые яблони, сливы, вишни, заботливо сохранённые строителями. В небольших палисадниках распустились нарциссы и набрали бутоны пионы всевозможных оттенков.

      «Хорошо-то как! – подумала Лиза, – Как из душной темницы вырвалась. Снова я терплю неудачу, но такой мамы мне не надо, обойдусь как-нибудь. Даже если с Вовкой придётся расстаться – немного потеряю, главное: я теперь не одна, ребёнок у меня будет! С остальным разберусь со временем», – успокаивала она себя.

      Больше в квартире потенциальных своих родственников она не бывала никогда. Они всё-таки расписались с Вовкой, но так и жили в комнатке Лизы, до самого рождения ребёнка и после того, как у них