Побег в Тоскану. Кэт Деверо

увлеченно обсуждали двое жандармов в черных фуражках, до них было не так уж далеко. Фашисты, члены Национальной республиканской гвардии Муссолини, чья задача – выискивать и уничтожать тех, кто помогает партизанам.

      – Конечно, – согласилась я. – Давай пройдемся.

      И мы пошли дальше. Женщина щебетала о людях и местах, о которых я не имела ни малейшего понятия. Кажется, она просто сочиняла на ходу. Вместе мы прошли пару кварталов – фашисты, слава богу, не двинулись с места, нас никто не преследовал. Наконец женщина изобразила сожаление, быстро обняла меня и сказала, что ей нужно идти.

      – Вот хорошо, что удалось перекинуться словечком, – сказала я. – Да, чуть не забыла! Спасибо, что дала почитать.

      Я достала из ранца «Мандрагору» и вручила женщине; та сунула книгу в корзинку, к Тонино, сказала «Чао, Мимма!», села на велосипед и, помахав мне, укатила. Я помахала ей в ответ и заторопилась в школу.

* * *

      Когда я вернулась в Ромитуццо, Энцо ждал меня на платформе, как и обещал. Все время, пока я сидела на уроках, известие о смерти Берты не шло у меня из головы, и мне захотелось рухнуть Энцо на грудь, но я сдержалась. Мы прошли мимо немцев, которые в этот раз на нас даже не взглянули, и зашагали к дому.

      – Как в школе? – спросил Энцо, когда мы благополучно покинули пьяцца Буррези.

      – А ты как думаешь?

      Энцо рассмеялся. Конечно, он все понимал. Знал, как мне тошно целыми днями притворяться послушной девочкой и правильной фашисткой.

      – Ты же могла покончить со школой еще прошлым летом[5], – напомнил он.

      Я вздохнула:

      – Знаю. Но тогда я не смогла бы поступить учиться на учительницу, так что…

      Энцо взял меня за руку.

      – Просто представь себе, Стеллина, – тихо сказал он. – Просто представь себе, как в один прекрасный день ты будешь вести урок.

      Удивительное дело. Мне было страшно и грустно, повсюду опасность, и все же как это чудесно – коснуться его кожи! Наверное, это и есть молодость.

      – Акилле на работе, – сказал Энцо. – Его позвали чинить сломанный велосипед.

      – Где? В Санта-Марте?

      Санта-Мартой мы на нашем тайном языке называли старый хутор высоко в горах, там обосновалась независимая коммунистическая бригада, к которой принадлежали Энцо и Акилле. Оба были связными, но Акилле заодно исполнял и обязанности механика, ремонтируя велосипеды и мотоциклы и добывая где мог бензин и запчасти.

      Энцо покачал головой:

      – Нет. В Сант-Аппиано.

      Сант-Аппиано, горная деревушка к северу от Ромитуццо, располагалась по дороге во Флоренцию. Я знала, что там действует небольшая партизанская ячейка – но не коммунисты, а монархисты.

      – Значит, новые клиенты, – сказала я, стараясь говорить беспечно. – Как они узнали об Акилле?

      Энцо состроил рожу.

      – Слухами земля полнится.

      Мы повернули на нашу улицу, и я вынула свою ладонь из ладони Энцо. Отец ждал во дворе,

5

В Италии обязательной являлась лишь младшая средняя школа, в которой учились до 14 лет.