Иллюзионист. Иногда искусство заставляет идти на преступление, а иногда преступление – это искусство…. Александр Подольский

кивнул Грановский. – Светлана Павловна, я, собственно, хотел спросить вас, но раз Кирилл Иванович здесь, могу в вашем присутствии… Скажите мне вот что…

      Зверев ворвался в комнату с таким грохотом, что все трое подскочили и устремили на него три пары изумленных глаз. Чай расплескался по столу.

      – Шеф, идите!.. – Парень загребающим жестом звал Грановского в коридор и, как только тот вышел, зашептал на ухо: – Еще одна. Четвертая.

      – Да твою же… – захрипел Грановский.

      – Не в этом дело. Его взяли. На месте! – Лицо Зверева сияло.

      2

      Грановский смерил глазами мужчину в мешковатой куртке, закованного в наручники, усаженного по ту сторону письменного стола в комнате для допросов.

      – Коробченко Олег Юрьевич. Семьдесят девятого. Сотрудник санслужбы. Судим за побои, – он негромко кашлянул, шурша страницами протокола, – в девяносто шестом. И за хранение. В две тысячи четвертом.

      – Да, я – Коробченко, – заговорил страшным голосом лысый, как футбольный мяч, мужчина, обнажив зубы в полубезумной улыбке. Он грохнул браслетами по столу. – И вам повезло взять самого… МЕНЯ.

      Грановский кашлянул громче, поглядывая на часы за спиной задержанного.

      – Прекрасно, – он шмыгнул носом. – Ну, говорите.

      – Я – тот, кого вы искали все эти годы, – усиленно растягивая слова, произнес мужчина и наклонился вперед, сверкая мутными глазами. – Радуйтесь.

      – В чем конкретно вы сознаетесь? – официальным голосом спросил Зверев, похлопывая смартфоном о левую ладонь.

      – В убийствах, конечно. – Мужчина недоуменно склонил голову.

      – И сколько же убийств вы совершили, гражданин Коробченко? – Грановский постукивал карандашом о поверхность стола.

      – Тридцать восемь. Нет, тридцать девять! Первую я ухлопал еще в девяносто третьем. Вот таким пацаном. – Он медленно провел ладонью сверху вниз.

      – Кроме кистей рук, какие части тел вы употребляли в пищу? – серьезно спросил Грановский.

      – Да все без разбора. – Мужчина лязгнул зубами.

      – Вы вступали в сексуальный контакт с жертвами до или после убийства? – спросил Зверев заинтересованным тоном, при этом бросив косой взгляд на шефа.

      Грановский одобрительно кивнул.

      – Что за дурацкий вопрос, естественно, ДО, – возмутился мужчина. – Я не какой-то извращенец.

      – Слушай, ты, придурок!.. – Грановский неожиданно вскочил и, схватив мужчину за ворот куртки обеими руками, притянул к себе.

      – Шеф-шеф! – Зверев взял его за плечо.

      Грановский отпустил Коробченко и с шумом выдохнул.

      – Вместо того чтобы работать, я должен тратить время на этих уродов. Решил прославиться, да? Думаешь, ты один желающий? Только за последнюю неделю сто восемь идиотов признались в таких преступлениях, что тебе не снилось даже. Эти убийства с отрезанными руками взяли на себя уже человек двадцать, а то и больше. У них даже лучше получалось.

      – Да плевать я хотел на них. Я – убийца! Маньяк, понимаете? – заорал мужчина. – Я требую, чтобы меня немедленно