Змеиная вода. Карина Демина

в отсутствие законной хозяйки. Пусть и с её разрешения…

      – Ничего, – отмахнулся Тихоня, принимая из рук официанта чашку с кофе. – Машины я найду… кстати, а от этого Волынина далеко до Змеевки?

      – Не сказать, чтобы очень, но порой дорогу размывает. Однако сейчас погода большею частью стояла сухая. Так что проблем быть не должно… а вот и дамы. Вот и о чем я вам говорил. Как можно, чтобы женщина носила брюки? Это противно самой её природе. Своей жене я никогда не разрешу опуститься до подобной непотребности…

      И сказано было зло.

      Тихоня молча поднял чашку и прищурился. Все-таки надо будет сказать, чтобы не высовывался. И не вздумал лезть к Анатолию.

      А вот приглядеться к нему… он не так уж и прост, как показалось вначале.

      И ему нравится выводить людей из равновесия.

      – Доброго утра, – Зима подавила зевок и, оглядевшись, добавила. – Миленько.

      – Доброго, – Анатолий встал, чтобы придержать стул. Его матушка вновь была в черном. Костюм из дорогого бархата. Белая блуза. И уже знакомая брошь.

      Со змеей.

      – Интересное украшение, – сказал Бекшеев.

      – Подарок мужа, – пальцы коснулись камеи и чуть дрогнули. – Сделали по личному заказу…

      – Наверное, вы очень дорожите памятью о нем, – Зима обернулась.

      – Я, пожалуй, пересяду, – поднялся Тихоня. – Здешнее общество слишком изысканно. Боюсь, что опозорюся ненароком.

      И кулак поскреб.

      – Звиняйте, дамы…

      – Шут, – Мария Федоровна позволила себе неодобрение.

      – Характер такой, – отозвалась Зима. – Но ему простительно.

      – Почему?

      – Что «почему»?

      – Почему простительно. Что именно может извинить подобное поведение на грани откровенного хамства? – голос Марии Федоровны стал чуть более холоден. А Бекшеев подумал, что он несколько утомился уже. Отвык, видать, толковать настроение собеседника по оттенкам его голоса.

      – Ну… может, то, что он мне жизнь спас? – Зима поерзала, устраиваясь на стуле. – И не единожды. И не только мне. А еще воевал…

      – Когда это было? – Мария Федоровна раскрыла меню. – Сколько лет прошло.

      – Полагаете, что у подвигов срок годности имеется?

      – У всего, дорогая, имеется срок годности… и ничто, поверьте, ничто не может оправдать отсутствие приличных манер.

      – Матушка порой чересчур строга, – вмешался Анатолий. – И привыкла к определенному обществу… ваш… телохранитель… явно выходит из низов. И не его вина, что его не воспитали должным образом.

      Хорошо, что Тихоня не слышал.

      Во всяком случае, Бекшеев очень надеялся, что не слышал.

      – Раньше было проще, – Мария Федоровна чуть поморщилась. – Был вагон для приличной публики. И для всех остальных. А теперь… и с холопами пускают, и с животными…

      – Животное осталось в купе, – холодно ответила Зима.

      – Все одно… надеюсь, вы не потянете его в дом.

      – Потяну, конечно, – Зима в меню глянула и сказала. – А пусть все несут. Есть хочу жутко.