Новая фантастика 2024. Антология № 8. Василий Головачев

и последними людьми на земле.

      На четвёртый день они бродили вдвоём по склонам лесистых холмов, поднимались по замшелым каменным ступеням на вершины, где из сени деревянных святилищ на них смотрели идолы с печатью неземного покоя на резных лицах. Алые и белые цветы опадали с ветвей и лежали на ковре сухой листвы, сияя, словно драгоценности. Серые темноглазые косули без страха подходили к Анне и толкались теплыми носами ей в ладони, требуя угощения.

      Пятый день пролетел, как один вздох, в кружении музыки. Они внимали свинцово-сумрачному хору органных труб в гулких недрах собора, любовались фонтанами под звонкую медь уличных оркестров, обедали под уютное мурлыкание двух гитар в старом кабачке. А вечером слушали ликующий плач скрипок в огромной золотой чаше театра, где в скрещённых лучах света танцевали и пели создания в сверкающих одеждах, больше похожие на духов, чем на людей из плоти и крови.

      Шестой день был глотком зимы среди вечного праздника лета. Закутавшись в меховые куртки, они летели на салазках по заснеженному склону и гуляли в подземном ледяном дворце, населенном прозрачными статуями и блуждающими цветными огнями; а потом на застеклённой террасе, у камина, пили горячее вино с пряностями, глядя, как заходящее солнце заливает кровью седые вершины гор.

      В седьмой день они снова лежали на тёплом песке у моря. Мерно вздыхал прибой, в безоблачном небе кружили чайки. Анна следила за ними, прикрываясь ладонью от яркого солнца. Она не пошевелилась, когда Альбин взял ее за руку. Не ответила на прикосновение к обнажённому плечу.

      Чайки кричали над водой, ссорясь из-за мелкой рыбёшки. Люди на берегу молчали. Солнце медленно катилось по небу – стрелка вселенских часов, навеки прикованная к своему циферблату.

      Когда тени от пальм побледнели и удлинились, дотянувшись до кромки воды, Анна разомкнула сухие губы.

      – Альбин. Давай вернемся домой.

* * *

      – Ты был прав.

      Она мерила шагами тесную кухню – пять шагов от печки до стены, четыре поперёк. Кружила на невидимой привязи вокруг стола, за которым сидел Альбин – неподвижный центр её беспокойного колеса.

      – Ты был прав, это прекрасный, волшебный мир. Но мне не прижиться в нём. Пока я буду привыкать к нему, для тебя уже наступит другое время, полное новых чудес. Что будет там? Может быть, когда я научусь жить на этой новой земле, люди уже будут гулять между звездами, как между деревьями в лесу? – Анна невесело усмехнулась. – Я не смогу так. Жить, пытаясь поравняться с тобой… и каждую минуту наблюдать, как расширяется пропасть между нами… Милый мой, это будет пыткой для нас обоих.

      Она обошла стол и села напротив мужа. Взглянула прямо в застывшее лицо.

      – Зачаруй меня, Альбин. Позволь мне забыть то, что я узнала. Твой мир чересчур велик и грозен для меня; оставь меня в моём неведении. Пусть всё станет как прежде – ты, я и наш дом.

      Он не переменился в лице – только в глазах что-то сдвинулось, погасло.

      – Ты уверена?

      – Да. –