КУЗНЕЦКИЙ МОСТ И МАРГАРИТА. Надежда Александровна Белякова

новую жизнь, наполненной свежестью чувственной страсти с молоденькой женой.

      Прошлое, от которого он хотел отмахнуться. И не только к его прежнему браку это относилось, но и к шлейфу тех грязных слухов, которые тянулись за игривой и такой задорной походкой его новой жены, за ее стройной спиной с крутым и чувственным абрисом ее пышных бедер.

      Но из главы отдела пропаганды пришлось уйти. И он с удовольствием вернулся к любимой работе – опять стал директором школы.

      Все попытки старшей дочери Капы, школьницы учившейся в его же школе, где он столько лет был директором, привели к тому, что Капа почувствовала, что говорил с ней не папа, а директор школы. А она не его дочь, а обычная школьница из его школы – не более того. К тому же строго пригрозившему ей, что, если она посмеет не выполнять все требования мачехи, он увезет ее в деревню Петраково к своим родителям – к Анне Васильевне и к Осипу Ивановичу. И доучиваться ей придется в деревенской школе.

      И Капа была вынуждена затаиться, понимая, что защиты и помощи от отца не будет. Она смирилась, вернее – она внутренне сжалась, как кулак человека в мгновение смертельной опасности.

      Так она и жила между наступившем и прошлым, в которым он не была сиротой, где была жива мама, где было столько солнечных дней, и на нынешний, затянувшимся одним безликим днем, в котором дни сменяли ночи, но не наступала новая жизнь, в которой хочется жить и быть.

      Капа поняла, что сегодня уроки ей опять придется делать уже ночью – за полночь. Потому что раньше никак не получится. Еще утром мачеха Таисия опять навалила полный таз грязного белья – своего и отцовского. Да еще и, уходя с подружками в кино на дневной сеанс, пока муж на работе, крикнула ей из коридора, чтобы Капа быстренько, но тщательно вымыла полы в квартире.

      День был яркий, давно таких не было. А все предыдущие дни серые тяжелые облака и дожди висели над Кимрами. А тут, как в прежние времена – яркий, солнечный денек, наполнивший теплом весь дом.

      Капа перевернула все стулья, положив их сиденьями на большой овальный стол. Заткнула подол ситцевого халата за поясок и стала мыть полы, начав с кухни и коридора, потом в кабинете отца, чтобы, когда Танька вернется из кино, сразу «приняла работу». А после этого в их комнате, стараясь залезть мокрой тряпкой поглубже под широкий старинный платяной шкаф, чтобы помыть полы и под ним. А Рита в то время стирала пыль во всей квартире. Обе молча делали это, погруженные в свои печальные мысли. И, вдруг, не сговариваясь бросили свои занятия, подошли к шкафу. Раскрыли скрипучие дверцы этого шкафа, как театральный занавес. А там на плечиках висели платья покойной матери. Девочки нежно протянули руки к платьям мамы и ласково погладили их. Словно в теплый ручей в жаркий день окунали в них лица, в прохладу и негу разноцветных крепдешинов, в пестрые, усыпанные по довоенной моде цветочными узорами на нарядных летних платьях покойной мамы. Каждая не признавалась другой, что вспоминает мать в именно этих платьях в разные дни прошлого, представляя себя рядом с мамой,