Система-в-себе. Григорий Неделько

открыл глаза, отнял пальцы от головы и постарался нацепить на лицо приличествующее рангу спокойное выражение – удалось с великим трудом! – вслед за чем повернулся к коллегам.

      – Ну как?

      Они молчали. Тогда Вишницкая легонько пихнула локоточком Маккинена в бок.

      – Начинай ты.

      Гросснер вопросительно приподнял бровь: он был внутренне готов к любым известиям… по крайней мере, ему так казалось.

      Набрав в грудь воздуха, Маккинен начал:

      – Ну, я переговорил с диспетчерами. Первые переключили меня на вторых, вторые – на третьих. С теми я долго общался, и, уж думал, впустую, когда догадался запросить данные о полётах грузовых звездолётов, чей маршрут проходил целиком через этот сектор… В общем, вот.

      Маккинен протянул распечатку, что до того держал за спиной. Гросснеру хватило единственного взгляда, чтобы всё понять.

      – Чтоб меня разорвало… – потрясённо вымолвил старпом.

      – Не желай – сбудется, – нервно пошутил Маккинен и неестественно хохотнул.

      – Три рейса за три месяца пропали без вести.

      Подошла Вишницкая.

      – Я проглядела сводки, пока мы шли сюда. Смотрите: все три рейса корабли отлетали десять лет назад. А после – ни одного похожего случая.

      – Вернее, не отлетали, – автоматически поправил Гросснер; его лицо приобрело смесь сардонического и взволнованного выражения.

      Пошевелив мозгами, но так и не придя к каким-либо конкретным выводам, он изложил Вишницкой с Маккиненом то, что узнал сам.

      – Начинает вырисовываться картина… – тише, чем общался обычно, проговорил Маккинен.

      – И эта картина мне совсем не нравится. – Гросснер покачал головой.

      Настала очередь Вишницкой.

      – Это ещё не всё.

      – Звучит обнадёживающе, – отреагировал Гросснер.

      – Ну, я рассказывала Маккинену по дороге…

      – Очень кратко, – уточнил механик. – Боюсь, я не всё понял.

      – Тогда тем более вам стоит пойти со мной.

      И, не дожидаясь реакции мужчин, Вишницкая повернулась и направилась к выходу из рубки.

      Маккинен развёл руками, как бы говоря: «Что делать? Идём».

      Гросснер поднялся с кресла, и они двинулись вслед за красивой миниатюрной фигуркой бортового медика.

      Не успела дверь лаборатории съехаться в целое за их спинами, как Вишницкая, указывая на матовые и прозрачные ёмкости, усеивавшие широченный металлический стол, принялась рассказывать:

      – На столе вы видите образцы плоти, крови, костей… – Она секунду помедлила, борясь с ноющим ощущением, на миг ворвавшимся в сердце.

      – Уинк, – понял Гросснер.

      Маккинен зачем-то кивнул.

      Вишницкая вроде бы никак не отреагировала – просто продолжила рассказ:

      – Обследование образцов не дало результата… за исключением одной престранной детали. Я пыталась понять причину, оттого и задержалась в лаборатории…

      – А