Родственные связи. Маргарита Сысоева

я ткнула пальцем в угол со злодеем. – Вот этого человека вы узнаете?

      – Это человек? – Адель уставилась на картину. – Извините, я думала, это тень какая-то от птицы или паутина.

      Адель поднялась с места, отошла метра на два, потом подошла вплотную к изображению, надела очки, потом сняла их, снова надела. Узнавание на лице не проступало. Н-да, манера письма у Машки своеобразная, что с нее взять. Но Мишка, он-то в классической манере творит! Перестарался парень со стилизацией.

      – Посмотрите внимательнее, Ада, – я сделала еще попытку. – Вот волосы, лицо в полупрофиль, тельняшка.

      Адель вежливо кивала, но видно было – не узнает. И страшно от этого расстраивается. Да, подвела меня родственница, нечего сказать.

      – Ада, а вы в тот день не фотографировали? – уцепилась я за последнюю ниточку.

      Тщетно. Сестры посещали лодочную станцию регулярно. И необходимости в том, чтобы запечатлеть тот свой визит, один из многих, не видели. Я проводила домой престарелую родственницу. Та всю дорогу пыталась извиняться, не понимая за что. В самом деле, как она могла извиняться за то, что чего-то не видела, если даже не понимала, чего. Возможно, она и вовсе не верила в то, что там вообще можно что-то разглядеть. Что бы немного утешить бедолагу, я разыскала в сумке визитку Марины Садко.

      – Вот телефон художницы, можно позвонить, договориться о приобретении картины.

      – Люсь, как ты думаешь, бывает художественный кретинизм? – я плюхнулась на стул рядом с подругой и заказала себе кофе.

      У Люськи как раз начался обеденный перерыв. Я нашла ее в кафе возле конторы за поеданием бизнес-ланча.

      – Как это? – закашлялась подруга.

      – Про топографический кретинизм слышала?

      – Это когда человек может заблудиться в трех соснах?

      – Точно, или, когда на улице его одного оставить нельзя. Повернет за угол и все – потерялся.

      – Слышала, конечно, – согласно кивнула Люська. – Хуже нет, когда с таким в поездке окажешься. Приключений не оберешься, и вся группа из-за него страдает. А вот это, то, что ты сказала, тоже бывает?

      – Давай, допивай свой компот, – вместо ответа я протянула Люське сумку и ветровку. – Прогуляемся до выставочного зала.

      – Ого! А что мы там будем смотреть?

      Вот за что уважаю Люську, так это за то, что на подъем легкая.

      – Выставка Марины Садко.

      – Кого-кого?

      – Машки Садиковой.

      – О! У нее персональная выставка! Вот молодчина!

      Галерея встретила нас пустыми залами.

      Со словами: «Ох, и люблю же я импрессионистов», Люська начала осмотр. Она любовалась полотнами не торопясь, с разных ракурсов. Такими темпами мы до конца обеденного перерыва не доберемся и до середины экспозиции. Пришлось подтолкнуть подругу в нужном направлении.

      – О! – Люська воззрилась на изображение отражающегося в голубой воде неба. – А это? Что-то напоминает. Что-то знакомое, не припомню только, откуда.

      – Вспоминай! – я была бесцеремонна, общение с родственницей