Запрет на любовь. Екатерина Ромеро

дрожишь. Боишься меня, Оля?

      Сглатываю, с силой сжимаю руками края платья. Не смей показывать слабость. Потом поревешь, когда Он уже этого видеть не будет.

      – Нет. Я ничего не боюсь. Я котенок, а не Оля для тебя.

      – Посмотри на меня.

      Распахиваю глаза. Что-то все так кружиться. Господи, я думала, уже давно прошло, но нет.

      Меня аж шатает. И эти каблуки, будь они неладны. Вообще неустойчивые. Меня же пни в них – я упаду сразу.

      – Ты девственница или меня развели?

      Сказать “да” и он тут же полезет ко мне убеждаться в этом, сказать “нет”– доложит Анфисе.

      – Что с тобой, ты обкуренная, под чем ты?

      Он смотрит. Сканирует глазами, ходит кругами вокруг меня, как тигр перед мышкой. Сейчас нападет.

      – Я… – сглатываю, храбрюсь. – Я не занимаюсь таким. Меня здесь насильно удерживают, не выпускают.

      Смеется. Этот бородач ржет с меня натурально. Не верит, конечно, нет.

      – Еще скажи, что мама с папой тебя дома ждут.

      – Нет. Меня никто не ждет, но я тут не работаю. Пожалуйста, выберите другую модель.

      – Сама хоть слышишь, как жалко это звучит? Плохая актриса, дешевый театр. Я такие игры не заказывал, и я уже заплатил за тебя. Подойди ко мне. Мы оба знаем, зачем ты здесь. Работай.

      Слушаю его, знаю, мужика лучше не злить, особенно того, кто хочет секса. Крепко зажмуриваюсь, когда Он обхватывает меня за талию крупными руками, подтягивает к себе.

      – Ближе.

      Мне так страшно, что кажется, я сейчас в ноги ему рухну. Меня шатает, дышать тяжело, страшно и больно. Я это уже проходила.

      – Будешь меня слушать, котенок?

      – Да.

      Сглатываю, сердце пускается в галоп. Этот мужчина взрослый, он от меня разве что мокрое пятно оставит, сожрет, поломает, сорвет под корень. Он крепкий, здоровый, высокий. У меня нет иного варианта, кроме как ответить ему согласием. Или так, или будут трещать кости. Они все одинаковые, я знаю. Все.

      Вблизи я хорошо вижу черты его лица. Прямой нос, янтарные глаза с длинными черными ресницами, скульптурные черты лица, чуткие губы. Волосы немного вьются и уложены назад, темные, а кожа матовая, ни единого изъяна. И у него борода такая страшная. Делает его похожим на дикаря. Я всегда бородатых боялась, еще с детства.

      – Как вас зовут?

      Тяну, еще немного.

      – Мы уже на “вы”?

      – Да.

      Мне так безопаснее, когда дистанция, но ему не говорю.

      – Владимир.

      Владимир. Мысленно повторяю его имя. Тот, кто владеет. Мной.

      – Зачем вам это, Владимир?

      – Что именно?

      – Зачем вы посещаете такое место? Вы бы и так смогли найти ту самую.

      – А кто тебе сказал, что я ищу ту самую?

      Ловит меня, дура. Конечно, в мужском клубе никто жену себе не ищет, сюда приходят за удовольствиями.

      Замираю, когда Владимир наклоняется и убирает волосы с моей шеи. Целует возле уха, а у меня табун мурашек и плакать хочется. Всхлипываю, аж переклиниваю всю.

      – Ты ведешь себя странно, девочка Оля. Ты совершеннолетняя, я надеюсь?

      – Да.

      – Паспорт