Мачо не плачут. Илья Стогоff

погода. Правда, Дженнет?

      – Что? Погода? Да.

      – Я не люблю дождь. А вы любите?

      – Что? Нет. Не люблю.

      – У вас в Австралии сейчас, наверное, весна?

      – Да. Весна.

      – Все цветет, наверное?

      – Да. Цветет.

      – А в Австралии бывает снег?

      – Что? Снег? Нет, не бывает.

      С нами сидела австралийская журналистка Дженнет. В Смольном она изучала российские выборные технологии. Парни распускали хвосты. Их усилия пропадали втуне. Девушке не хватало знания языка. Светлые волосы, пухлые губки. Не была б она девушкой с Запада, могла бы быть ничего. Хотя можно ли сказать, что Австралия расположена на западе?

      С неба капало уже несколько дней подряд. Тучи висели так низко, что на улице приходилось немного сутулиться. В буфете горело множество уютных электрических ламп. Иногда Феликс спрашивал, не хочется ли Дженнет чего-нибудь? Ну, там фруктов или мороженого? Покупая рюмку коньяка, он каждый раз, для конспирации, выливал ее в кофе.

      Главным моим ощущением было чувство голода. Было время, когда я тоже считал, что голодная рябь в глазах и еженедельная потеря веса на дырочку в ремне – это что-то из репортажей про Африку. А недавно, в гостях у малознакомого персонажа, я дождался, пока хозяин выйдет поговорить по телефону, без спросу залез в холодильник и вместе с оберткой сжевал здоровенный ломоть сыра. Уже несколько недель единственным съедобным продуктом в моей квартире был кетчуп.

      Раз в полчаса Феликс поднимался к себе. Узнавал, нет ли распоряжений от руководства. Глава отдела был на выезде, распоряжений не было. Сологуб подливал девушке коньяка. Из их беседы до меня долетали словечки типа «девятое управление КГБ» и «покупной соцопрос».

      Первый глоток алкоголя на голодный желудок – как удар поддых. К третьему бокалу начинает заплетаться язык и возникает вопрос: а что я здесь делаю? Странно: химическое соединение «алкоголь» впитывается в стенки желудка, а меняется ваша личность. Да еще этот бесконечный кофе. После него есть хотелось особенно.

      Я щурясь рассматривал соседей. У них были очень геморроидальные профили. Мне казалось, что я пьянее всех в здании. Допив следующий коньяк, я понял, что мне категорически не нравится компания.

      – Знаешь что, Феликс? Давно хотел тебе сказать. Дурацкая у тебя, Феликс, работа, вот что.

      – Почему?

      – А вот дурацкая и все!

      Феликс внимательно на меня посмотрел.

      – Ну хорошо. У меня дурацкая работа.

      – А знаешь, почему?

      – Хочешь коньяка?

      – Огромное здание. Куча народу. Чем вы занимаетесь? Выборы какие-то придумали!

      – Выборы придумал не я. Честное слово.

      – Да кому они нужны, ваши выборы? Посмотри вокруг! Куча народа! Коньяк пьют, галстуки, блин, носят…

      – При чем здесь я?

      – Ты же сам рассказывал о москвичах, которые привезли оборудование. Дженни, вы слышали эту историю?

      – Я