Мачо не плачут. Илья Стогоff

Интересно, что именно я забыл?

      Уже открыв дверь, я решил, что неплохо украсть немного сигарет. По комнатам бродили голые, полуголые и совсем не голые люди. На кухне я поискал в холодильнике пиво. Эпоха чудес закончилась еще до моего рождения. Я налил себе немного водки. Сигареты обнаружились только в комнате. Пачка была смята так, будто ночь напролет танцевала ламбаду с Чикатило.

      Через экран телевизора ползли серые полосы. Эдик сидел, с ногами забравшись в кресло. Курил и покусывал губы. На его лице краснела Светина пятерня.

      – Уже уходишь?

      – Да. Пойду.

      – Может, выпьешь? А то все расползлись.

      – Да я только что. Счастливо, Эдик!

      Я обернулся.

      – Володю не видел? Хочу попрощаться.

      – Там где-то.

      Проходя мимо ванной, я услышал шум воды. Они не заметили, как я открыл дверь. Света сидела на корточках. Шут полотенцем смывал с ее лица и груди кровь. Он все еще был пьян и слегка покачивался.

      – Ну что ты, Светик?.. Ну что ты?.. Не плачь… Ты же знаешь… Не надо…

      – Не буду… Сейчас… Я не буду плакать…

      – Ты – моя душечка, пончик-ватрушечка… Да, Светка?

      Света поднимала на него заплаканные глаза.

      – Да.

      – Пончик-ватрушечка, да?

      – Да… Пончик… Ватрушечка… Спасибо тебе…

      Он кренился и целовал ее в макушку.

      – Светка… Ты же знаешь…

      – Я уже не плачу… А ты – моя ватрушечка…

      Я аккуратно закрыл дверь и вышел из квартиры. В тот день, ближе к вечеру, начался первый за все лето дождь.

      История третья, о голосе голода и голове голого

      – Куда бы нам пойти, а? Что здесь поблизости, а?

      – До хрена чего! Здесь все поблизости! Хочешь, в «Метро» пойдем?

      – Нет, в клуб не хочу. Пойдемте куда-нибудь выпьем.

      – Просто выпьем? А потанцевать?

      – Пойдемте в «Сундук»? Дженнет, вы пойдете в «Сундук»?

      Я знал это заведение. «Сундук» из тех баров, где у хозяев не хватило денег на живую музыку и они развлекают посетителей другими средствами. Например, бармен с расстояния в полметра вдруг начинал общаться с вами через мегафон. Или в туалете вместо туалетной бумаги вы обнаруживаете мятую газетку («Для старообрядцев») и рулон наждака («Для любителей острых ощущений»). Над унитазом висит «Список лиц, которым разрешается не поднимать стульчак». Под номером восемь значится Венера Милосская.

      Сологуб уверял, что нам понравится.

      – А далеко это?

      – Да нет! Минут за пятнадцать пешком дойдем!

      – Да, Жанночка… понравится… пойдемте… пешком.

      Феликс клонился к австралийке, будто собирался поцеловать ей ручку. Напиваясь, он всегда переходил на такие гусарские ужимки.

      – Меня зовут не Жанна. Дженнет. Это другое имя.

* * *

      Эта осень целиком состояла из выборов. Власть должна была смениться снизу доверху. На Дворцовой каждую неделю давали концерт… в поддержку кого-нибудь. Все торопились заработать. Сологуб рассказывал, что кто-то из кандидатов прислал ему $500, чтобы тот НЕ