Женская месть. Мария Мусина

Игорь Владимирович, у вас ведь серьезное дело ко мне…

      Воротов молчал, решая с чего начать разговор. В глазах Верещагиной было нетерпение, однако она улыбнулась:

      – Ведь вы не хотите сказать, что пришли ко мне немножко подлечить ваш Меркурий?

      – Меркурий? – замялся Воротов, – Да, хотелось бы понять, что у меня с Меркурием твориться?..

      Верещагина смерила прокурорского работника оценивающим взглядом:

      – С удовольствием наблюдаю, Игорь Владимирович, глядя на вас, какое удивительное сочетание дает Солнце в воздушном знаке, и Марс – в огне. Пришли к совершенно незнакомому человеку, легко с ним общаетесь, спокойно. Я бы даже сказала, что у вас Марс-то, скорее всего, в Стрельце. Холодноватый, прости Господи. Но, тем не менее, я вас слушаю внимательно.

      Воротов просиял своей стеснительной улыбкой:

      – А Солнце у меня тогда где?

      – А Солнце у вас, Игорь Владимирович, скорее всего, в Весах. Для Близнецов вы слишком спокойны, до Водолея – не дотягиваете: разрушительности в вас нет. Стало быть, где-то с 22 сентября по 23 октября вы родились.

      – Потрясающе, – искренне признался Воротов.

      – И с Меркурием у вас все в порядке, Игорь Владимирович. Вы, Игорь Владимирович, напрасно меня проверяете так примитивно.

      Вдруг лицо Верещагиной помертвело, она поднялась, сказала: “Простите”, – вышла из кухни. Вернулась, словно в маске – печали и горя. Наметилась морщинка у переносицы. Лариса стала выглядеть на свой полный тридцатник.

      – Я вас слушаю, – тихо сказала.

      Воротов впал в недоумение. Припоминал: “Может, я ее чем обидел?”

      Но раздумывать было некогда – пауза зависла в воздухе, как мерзко жужжащий комар, изготовившийся для укуса.

      – Я к вам, Лариса Павловна, по поводу Коляды Алевтины Григорьевны. Вы с ней знакомы?

      – Знакома, – осторожно сказала Верещагина. И Воротов вдруг почувствовал опасность, исходящую от этой милой, чуть, может быть, легкомысленно играющей женщины.

      – Расскажите мне, пожалуйста, о ней. Как можно подробнее.

      Удивительно, как менялось лицо этой женщины. Вернее, как отражались на ее лице все переживаемые ею эмоции. Вот она почувствовала себя обиженным, слабым ребенком, которому предлагают при игре в казаки-разбойники выдать местонахождение секретного штаба. Потом собралась. Схватилась за сигарету, как за гарантию независимости и взрослости.

      – Подробно об Алевтине? То, что знаю? Знаю ее лет пять. Мы с ней дружили. Ну, насколько это вообще возможно. Наши отношения были даже скорее деловыми. Она учила меня старым способам гадания, я ее – астрологии немножко. Но она была абсолютно неспособной. Даже удивительно. Ведь гадала-то она прекрасно. Впрочем, экстрасенсорике она меня учила – к этому уже я оказалась абсолютно не способна. Да. Это все же особый талант. Я ее любила, в общем. У нее был сложный характер, никто не назвал бы ее доброй. Но все-таки…

      – Лариса Павловна?

      – А?

      – Почему