Женская месть. Мария Мусина

ж ей быть? – сурово произнес Кудряшов, – Прошу. – И указал широким жестом вглубь квартиры.

      Человек с платочком на шее засеменил, следуя указанному направлению. Завидев форму капитана, попятился. Кудряшов мягко подтолкнул его в спину:

      – Чай не бандита увидел – полицейского, чего пугаться?

      Воротов, поколебавшись секунду, достал свое удостоверение и представился.

      Пришелец потянул носом воздух:

      – А чем здесь пахнет? А что, собственно, случилось?

      – Нам бы хотелось знать ваше имя,– Кудряшов продолжал стоять у него за спиной.

      – Леонид.

      На круглом, чуть тронутом мефистофельской бородкой лице, заискивающе заплясали глаза.

      – Почему же вы, Леонид, больше не спрашиваете, где Алевтина Григорьевна? – Кудряшов мрачно выдвинулся вперед.

      – Я не знаю… Я жду, когда вы мне скажете.

      – Это Алевтина Григорьевна позвала вас в столь ранний час в гости? – Кудряшов забрал из рук Леонида розы. Нашел вазу. Налил в нее воды. Водрузил в спасительную влагу цветы. Поставил на стол. Громко тикали часы с кукушкой. Воротов подошел к ним и остановил маятник.

      Леонид зачарованно следил за этими неспешными манипуляциями.

      – Располагайтесь, – со значением произнес Воротов.

      Леонид без сил рухнул на стул.

      – Где-то я вас видел, – пристально вглядываясь в пришедшего, заподозрил Кудряшов.

      – Передача о тайнах взаимоотношений между мужчиной и женщиной,– польщено ответил Леонид и несколько расслабился.

      – Точно! – Кудряшов обрадовался так, словно миллион выиграл.

      Леонид тут же обрел уверенность в себе:

      – Я хотел бы знать, – резко начал он, но, опомнившись, перешел на вежливо мягкий тон: Я бы хотел все-таки узнать, что случилось? – Он полез во внутренний карман пиджака, достал удостоверение: Моя фамилия Долгов. Я сотрудник клиники неврозов. Кандидат медицинских наук! Меня Алевтина Коляда в гости пригласила. Где она?

      Кудряшов внимательно, словно пограничник на паспортном контроле при пересечении границы, рассматривал удостоверение личности. Капитан сурово хмурил брови, пощипывал задумчиво свои пшеничные усы. Воротов безучастно молчал…

      Известие о смерти Алевтины, казалось, не произвело на Долгова сильного впечатления. Его взволновало гораздо больше то обстоятельство, что Алевтина умерла такой страшной смертью.

      – Боже мой,– сказал он механическим голосом, – упасть с такой высоты… – В глазах Долгова стыл неподдельный ужас, – Вы считаете, что это самоубийство?

      Воротов отфутболил вопрос обратно.

      – Не знаю, – подумав сказал Леонид, – суицид и Алевтина? Она, конечно, была очень напряжена в последнее время. Но у нее был не тот характер, чтобы принимать все близко к сердцу. Впрочем, психика у нее, как легко понять, была неустойчивая.

      – Она была вашей пациенткой?

      – Упаси Бог. Но представьте себе человека с абсолютно адекватной психикой, который сделал бы гадание своей профессией… Я вам как психотерапевт, как психиатр