Рубиновый лес. Дилогия. Анастасия Гор

жуткие открытые кровоточащие раны. Пускай Солярис быстро исцелялся, а я не принимала в этой «процедуре» непосредственного участия, она всё равно врезалась в мою память как худшая пытка на свете. Крики Сола много ночей преследовали меня, но таково было его решение, а не моё – выковать броню, что сможет стать ему второй кожей, чтобы больше не пришлось беспокоиться о наготе и новых комплектах одежды, которую он до сих пор прятал по крыше замка то тут то там (на всякий случай вроде вчерашнего).

      – Отправляемся, – сказали мы, кажется, одновременно.

      Пускай Солярис сохранял невозмутимый вид, но я нутром ощущала его тревогу. Она читалась в быстром шаге, которым он нёсся по петляющим коридорам к заброшенной башне-донжону, и в том, как он то и дело отводил в сторону плечо, будто оно болело. Сол всегда так делал, когда его внутреннему зверю становилось тесно в человеческой ипостаси. В такие моменты я отвлекала или успокаивала его, но сейчас я не могла успокоить даже саму себя: от лежащей на мне ответственности и неизвестности, маячащей впереди, мне было тревожно не меньше.

      Благодаря плоской крыше и местоположению вдали от посторонних глаз башня-донжон служила идеальной площадкой для взлётов и приземлений. Когда-то давно здесь располагалась моя детская, но сейчас в башне не осталось ничего, кроме сломанных погремушек, дряхлой колыбели и слишком размытых воспоминаний. Обогнав Соляриса, я без сожалений пересекла внутреннюю комнату и взобралась по короткой винтовой лестнице на крышу, когда вдруг внезапно услышала:

      – Драгоценная госпожа! Принцесса Рубин!

      Зимний мороз больно кусал за щёки. Зарывшись носом в меховой воротник, я замедлила шаг. Солярис же фыркнул, прошёл чуть дальше и остановился у самого края башни, уперев колено в низкий зазубренный мерлон[5]. Уже по одному кислому выражению его лица я, даже не успев обернуться, поняла, кто именно меня зовёт.

      – Гектор? Ты что здесь делаешь?

      Запыхавшись от бега, на крышу следом за нами вылез мальчишка. Ветер, свободно гуляющий по вершине башни, тут же сбил его русые кудри в невообразимые колтуны. Несмотря на то что зима была в разгаре и мы все не видели тёплого солнца уже несколько месяцев, веснушки на носу Гектора и скулах по-прежнему горели ярче, чем звёзды на ночном небе в месяц сапфиров.

      – Карта, госпожа! – закричал Гектор, укутываясь плотнее в свой шерстяной шарф и пытаясь не дать ногам в лёгкой обувке разъехаться на заледеневшем камне. – Господин Мидир велел передать госпоже карту!

      Умилённая решимостью Гектора, я решила умолчать о том, что и без карты знаю расположение всех туатов, городов и деревень, включая то поселение, где остановился Красный туман. В конце концов, к этому меня обязывало положение, и ради этого я проводила за уроками по восемь часов в день с тех пор, как мне исполнилось три года.

      – Большое спасибо, Гектор.

      – Не за что, госпожа. Вот, держите, госпожа.

      – Пожалуйста, перестань называть

5

Мерлон – зубчатый парапет стены, промежутки в котором предназначены для лучников и защиты крепости.