Волшебный пояс Жанны д’Арк. Екатерина Лесина

Аркадий Петрович поприветствовал даму легким поклоном, в котором Жанне почудилась насмешка. – Это ваша племянница, Жанна.

      – Племянница?

      – Племянница. Дочь Евгении…

      Он потянул Жанну за собой. И ей ничего не осталось, кроме как идти к дому. Она шла, а тетка смотрела. Пристально. Недружелюбно.

      – Ты уверен, Аркаша? – Она оказалась немолодой, полной дамой, которая пыталась скрыть свою полноту за легкими нарядами. – Дочь Евгении? Женечка еще когда… сбежала… а эта девица… наверняка пытается воспользоваться нашим горем…

      – Каким горем, Ольга Николаевна? – вкрадчиво поинтересовался Аркадий.

      – Мы тоскуем по Женечке, – неискренне сказала Ольга. – Мама вся испереживалась… Ты же знаешь, насколько у нее слабое здоровье… знаешь и собираешься подсунуть ей эту… эту мерзавку!

      – Ваша матушка сама поручила мне отыскать Евгению. Или ее детей.

      – А ты и рад стараться.

      – Конечно, Ольга Николаевна. Я рад стараться. И выполнить свою работу…

      – Не перестарайся, Аркаша…

      Два подбородка, пухлые щеки. Ей должна идти улыбка, но получается она какой-то нервной, змеиной слегка. И на щеках вспыхивает болезненный румянец.

      – А вам, милочка, я бы советовала не задерживаться…

      – Идем, – Аркадий Петрович потащил Жанну за собой. – Чем раньше ты встретишься с бабкой, тем лучше. На Ольгу не обращай внимания. Она много говорит, но сделать что-либо не способна…

      Жанна кивала.

      Пыталась оглядеться.

      Огромный холл, который смутно напоминает пещеру. Мозаичный пол. Потолок расписной. Наскальная живопись и хрустальная люстра-сталактит. Лестница с крутыми ступеньками.

      Аркадий спешит. И эта спешка передается самой Жанне. Она почти задыхалась, перепрыгивая через ступеньку.

      Куда?

      Зачем?

      Мысли исчезли, осталось одно желание – не отставать, потому что если Жанна отстанет, то окажется одна в этом огромном доме, где она – лишняя. И тогда случится страшное.

      Аркадий Петрович остановился и перевел дух.

      – Напугал? – произнес он с насмешкой, а потом иным, серьезным, голосом продолжил: – Привыкай. Здесь нельзя расслабляться. Сожрут.

      И ведь не шутил. Он отвернулся, казалось, разом потеряв интерес к Жанне.

      – Жди здесь. Позову.

      Дверь, солидного вида, темную, он открыл, не удосужившись постучать. Вошел. И закрыл за собой. Жанна все-таки осталась одна в пустом коридоре-тоннеле. Появилась трусливая мысль, что сейчас самое время сбежать, но Жанна себя одернула. В конце концов, она не маленькая девочка, чтобы бегать от грядущих неприятностей.

      Она огляделась.

      И стену потрогала… обыкновенная стена, шершавая на ощупь… и сизая какая-то, впрочем, наверное, так и задумано. Портретами вот украшена… Впрочем, как украшена? Портреты мрачные, и люди, на них изображенные, тоже мрачные. Смотрят на Жанну с неодобрением, с брезгливостью какой-то…

      – Любуетесь? – раздался вдруг голос за спиной, и Жанна от неожиданности присела.

      – С-смотрю. –