Волшебный пояс Жанны д’Арк. Екатерина Лесина

время у занятого человека, заставив его разбираться с ее проблемами. И ведь проблемы эти возникли исключительно по собственной, Жанны, глупости…

      – Извините, – тихо сказала она.

      – Это было единственное место, где вам согласились дать кредит?

      Она кивнула и уточнила:

      – На эту сумму, и быстро.

      Он больше ничего не сказал, но вытащил портмоне:

      – Вот, купите себе приличную одежду… туфли… и что там еще надо? Боюсь, ваши родственники не поймут вашего нынешнего вида… они, как бы выразиться… привыкли к иному.

      – И когда?

      – Думаю, четырех дней вам хватит, чтобы уладить ваши дела? Если возникнут затруднения, не стесняйтесь, звоните, – и он протянул визитку.

      Звали поверенного Аркадием Петровичем.

      Четыре дня.

      И один, чтобы написать заявление об уходе, которое начальство приняло неохотно, словно, отпуская Жанну, делало ей немалое одолжение… но ведь отпустило.

      Рассчитало даже.

      Правда, начислили сущие копейки, но Жанна не расстроилась. Деньги были. В кои-то веки за последний год деньги у нее были!

      И вечером она устроила себе праздник с эклерами и кусочком бастурмы, которую очень любила, но позволяла себе нечасто.

      Жизнь налаживалась.

      Жанна убеждала себя в этом, но получалось не очень хорошо. Грядущая встреча с родственниками страшила. Что этим родственникам от Жанны надо? А ведь надо, иначе почему вспомнили?

      Или бабушка умирает?

      Ищет, кому передать наследство? Быть может, они с мамой поссорились, а теперь бабушка жалеет о ссоре… или о том, что не знала Жанну прежде… Как бы там ни было, Жанна дала слово. Если ей не понравится, а она была уверена, что не понравится, то… то она отнесется к этому визиту как к работе, за которую Жанне хорошо заплатили.

      Работа не обязана доставлять удовольствие.

      Именно так…

      Оставшееся время Жанна посвятила уборке, что всегда ее успокаивало, и сборам. Утром четвертого дня ее разбудил звонок. Она даже удивилась, поскольку звонили ей редко… Номер не определился.

      – Да, – сказала Жанна, пытаясь унять колотящееся сердце.

      – Жанна? Никуда не надо ехать…

      – Кто это?

      Жанна села в кровати. Голос был скрипучим, механическим.

      – Никуда не надо ехать, Жанна, – повторил он.

      – Почему?

      – Никуда не надо ехать… если хочешь жить…

      И неизвестный отключился.

      Жанна стиснула трубку.

      Не ехать? Если хочет жить? Жить она хочет, но… наверное, стоило позвонить Аркадию Петровичу, рассказать о происшествии, и Жанна почти решилась, когда поняла, насколько глупой прозвучит эта ее жалоба… неизвестный звонил.

      Пугал.

      А она, Жанна, испугалась. Вечно она всего пугается. Илья и тот дразнил ее трусишкой…

      – Ерунда какая, – сказала сама себе Жанна, отложив телефон. – Полная ерунда и… и вообще, я слово дала… а слово нельзя нарушать.

      Аркадий Петрович явился в обозначенный им самим час. Он поднялся