Темное Дело. Алексей Доброхотов

Лыков, – От этого может быть зависит будущее отечественной науки.

      – У нас каждый занимается своим делом. Мое дело жуликов ловить, а не по горшкам их рассаживать. Тебе надо, вот, ты и… вообще, сам понимаешь.

      – Да я… да, как я… я же не могу… – развел руками растерянный инженер.

      – Ладно, – великодушно смягчился милиционер. На его долю выпало не так много развлечений в этом необычном деле и, мелко подкалывая утомленного интеллигента, он явно наверстывал упущенное, – Пеликанов! – зычно скомандовал в глубину аквариума, обращаясь к одному из задержанных, – Пеликанов!

      – Я, гражданин начальник, – отозвался из темноты сиплый, прокуренный голос.

      – Пеликанов, видишь этого урка?

      – Давно смердит, падла.

      – Возьми парашу и размести в ней его задницу, понял? Не забудь штаны снять.

      – Я тебе что, придурок, что б литерить?

      – Не понял! Ты понял, что я тебе сказал? Выполняй. Быстро. Без разговоров. Я тебе, Пеликанов… – пригрозил он массивным кулаком, – Ты меня знаешь.

      Шваркнуло жестяное дно по бетонному полу. Тишку грубо подхватили, приподняли, сдернули штаны и воткнули голым задом в обгаженное ведро.

      Тем временем невнятные, клокочущие, бессистемные, бессвязные, разноголосые звуки, переполнявшие его несчастную голову, постепенно стали вытягиваться, округляться, вычленяться из общего хаоса в отдельные слова, едва различимые, странные, пугающие, бестолковые и, вдруг, ставшие неожиданно понятными, даже обидными, словно обращенными к нему лично и по поводу его унизительного положения. Медленно они выстраивались в отдельные фразы, в основном ненормативного содержания, словно множество обиженных кем-то одновременно сетовали на свою судьбу, обстоятельства и злых людей, не дающих житья и прохода. И хотя основная их часть явно адресовалась непосредственно ему, нахально рассевшемуся здесь петуху, своими заморочками отрывающему добрых людей от их глубокомысленных занятий, он на них не обиделся. Скорее изумился и остолбенел, словно каменное изваяние, намертво приросшее к своему постаменту. Он ощущал себя радиоприемником на круглой батарее, мембраной гигантского репродуктора вместо мозга, исполняющего все трансляции одновременно. Скворечником, заполненным крикливыми гномами, без конца бранящимися и ворчащими.

      – Вот, тебе, бабушка, и щучий хвост, – простонал Тишка, уткнувшись горячим лбом в холодные прутья решетки.

      По другую её сторону прямо перед ним склонился инженер, прислушивающийся к каждому исходящему звуку.

      – Готово? – обрадовался он.

      «Только бы получилось… Сил моих больше нет. Просто тошнит от этих уродов. Поскорее бы все кончилось. Боже, как хочется домой. К Маше. Милая моя Маша… Как я устал…», – зазвучал внутри новый голос и Тишка, вдруг, понял, что он каким-то неведомым образом слышит мысли этого самого нависшего над ним терпилы.

      – Ну, что? Сделал? – поинтересовался тот.

      «Да