Мой злой и нежный Серый Волк. Мария Геррер

на кухню не ходит. Не барское это дело… – коротко буркнула няня. Она пыталась уйти от прямого ответа.

      Боярин взял тарелку с правым крылышком, внимательно осмотрел, потыкал ножом, поднес к лицу и понюхал.

      – Нет, не пахнет зелье, выветрилось уже. Видимо, жидкое было, порошка не видно.

      Он поставил тарелку на место и недобро оскалился:

      – Не нравится мне все это. Но я докопаюсь до правды, разберусь, не сомневайся, княжна.

      Белоснежные ровные зубы боярина походили на жемчуг. А вот его клыки меня удивили. Они были шире и немного длиннее обычных. Словно зубы хищника.

      В столовую вошла мачеха. Она снова была величественна, как мраморный монумент. Нетерпеливо махнула рукой Васене, приказывая убираться вон.

      – Няня останется, – остановила я ее. – Она мне нужна.

      – Зачем еще? – насупилась княгиня.

      – Нужна и все, – отрезала я. Если я тут теперь хозяйка, то никому не обязана отчитываться в своих действиях.

      Но Васена не посмела сидеть в присутствии княгини, поднялась с кресла и встала у стены. Снова появились слуги, быстро и бесшумно убрали со стола и накрыли заново.

      – Как себя чувствует Забава? – холодно поинтересовался Игорь.

      – Уснула. Нельзя ей с ее нежной кожей долго на солнце быть. Притомилась, перегрелась. Вот у нее бред и начался.

      – Сдается мне, кто-то хочет опорочить твою падчерицу, – боярин проводил взглядом слуг. – Не знаешь, княгиня Пелагея, кто бы это мог быть?

      – Откуда же мне знать, государь мой? – пожала плечами княгиня. – Да и кому она сдалась, бедняжка?

      – Уверен, дурман-зелье на крылышко налили. Только крылышко правое твоей дочери досталось, а не падчерице.

      – Вот злодеи! Нелюди! Нет, это на мою доченьку порчу навести хотели!

      – Так налили на правое крыло, значит для падчерицы твоей предназначалось зелье.

      – Стало быть, это я случайно крылышко спутала, – энергично закивала головой мачеха. – Вот и подала правое крыло Забаве, – она зло глянула в мою сторону. Наверняка догадалась, что я тарелки поменяла. – Прикажу всех слуг, кто был на кухне кнутом бить, пока не сознаются, кто напакостил. Немедля прикажу, – поднялась княгиня. – Такие шутки шутить не дозволю!

      – Погоди, матушка, – остановила я ее. – Под пытками любой себя оговорит, любую вину на себя возьмет. Да и не дело моих слуг калечить. Я запрещаю, – я ощутила себя хозяйкой в доме и мне это понравилось. Отныне я тут буду принимать решения. – Мне слуги нужны сильные и здоровые, а не битые доходяги.

      – Верно княжна Любава говорит, – согласился Игорь. – Не дело слуг своих бить. Так правду не узнаешь.

      – А как же иначе ее узнать, батюшка? Кто добровольно признается? – насмешливо поинтересовалась княгиня. – Подскажи, боярин. Научи меня, глупую, уму-разуму. Бить холопов надо, иначе никак. Бить до полусмерти! Сдохнет пара – не велика потеря. Новых купим.

      – Не дело деньги на ветер кидать. Я сама