Мама кукол. Майя Эдлин

несмотря на то что хозяйка не позволила ему сесть на сиденье рядом с собой.

      – Какой милаха, – проговорила сидящая через проход пожилая женщина в соломенной шляпке.

      Альф перевел на нее взгляд и расплылся в еще более широкой улыбке. Женщина опустила руку в карман и вынула завернутый в салфетку пряник.

      – Можно? – спросила она его хозяйку.

      – Можно, – улыбнулась Нина.

      Пес с удовольствием проглотил угощение и благодарно лизнул морщинистую руку. Женщина засмущалась и замахала на Альфа рукой – ой, да брось, мелочи какие.

      – Спасибо большое, – Нина поднялась и легонько подтолкнула Альфа в сторону выхода. – Наша остановка.

      В подтверждение ее слов автобус замедлился и остановился напротив выложенной мелкой мозаикой остановки.

      – Хороших вам выходных, – махнула на прощание дама в соломенной шляпке.

      – И вам, – отозвалась Нина, одновременно с Альфом спрыгивая с подножки. – Соньке о прянике ни слова, – предупредила она, как только за ними закрылись двери.

      Они постояли напротив пустой остановки, разглядывая выложенный мозаикой рисунок – лежащую на волнах русалку с традиционно рыбьим хвостом.

      – Добро пожаловать на озеро Тихое, – улыбнулась ей Нина и двинулась по пустой дороге вдоль зарослей платанов, на ветках которых заливисто пели невидимые птицы. Справа сквозь шатер из листьев уверенно пробивались лучи света, слева бликовало на поверхности озера солнце.

      Нина с Альфом шли вдоль безлюдной дороги, огороженной низким каменным забором. Через десять метров они повернули налево и устремились вниз по деревянной лестнице, что змеей петляла меж домов до самого озера, ртутью сверкавшего в низине среди зеленых холмов. Альф бежал рядом с хозяйкой и на ходу принюхивался к ассорти из запахов, атаковавших со всех сторон, – жарящееся на огне мясо, свежескошенная трава, недавно покрашенный забор, остывающий у окна грушевый пирог. Окрестности озера казались кусочком рая на земле.

      Пятьдесят лет назад эту территорию признали заповедной, и строительство с тех пор запретили. Побережье осталось усыпано редкими постройками начала века и старше: двухэтажные деревянные дачи с яркими фасадами чередовались со старинными каменными усадьбами и особняками прошлых столетий. Облагороженные парки плавно переходили в цветущие фруктовые сады, гудящие от полчищ трудолюбивых пчел. Частный транспорт также был под запретом, поэтому перемещались здесь преимущественно пешком, хотя велосипеды, самокаты и ролики не возбранялись. Освободившаяся от тарахтения машин земля мигом приманила обратно дикую живность с окрестных лесов и холмов. Часто, прогуливаясь по местным улочкам, можно было заметить перебегающего дорогу зайца или енота, а лисы так вообще вели себя вальяжно – гоняли местных собак, пили воду из ведер у колодцев, а одной даже хватило наглости улечься в натянутый между деревьями гамак – ее с трудом удалось согнать даже участковому.

      Нина с подружками обожали это место и частенько приезжали