Сомали: Чёрный пират. Алексей Птица

всё грустно.

      Загнав в здание суда, нас сразу отправили в очередной подвал, усадив на корточки. Там мы и ожидали решения своей участи. Вызывали по одному, а вернувшихся после суда сажали уже совсем в другую камеру.

      В числе первых увели Фараха. Уже гораздо позже, проходя мимо обезьянника, в который его вернули, я спросил:

      – Сколько дали?

      – Пятнадцать!

      – Ууу, – протянул я и тут же получил тычок в спину. Не обращая на это внимания, пошёл дальше.

      Помещение, где должно состояться заседание суда, оказалось небольшим. Перед массивным судейским столом и притулившейся справа от него кафедрой располагались три скамейки для зрителей. Впрочем, желающих поприсутствовать на судилище не наблюдалось.

      За столом сидел один судья: пожилой негр, убелённый сединой коротких курчавых волос. Справа от него расположился прокурор. Адвоката не было, никакого.

      – Кто?

      – Башир Бинго.

      Судья сверился со списком, что лежал у него на столе.

      – А, торговец снадобьями.

      Я кивнул.

      – Вы обвиняетесь в покушении на убийство путём отравления пожилого человека. Вы подтверждаете это?

      – Нет.

      – Также вы обвиняетесь в сговоре с бандой района Серпент. Подтверждаете?

      – Нет.

      – Хорошо. Два обвинения по пять лет. Что скажет прокурор?

      Долговязый и худой негр, оторвавшись от книги, взглянул на меня мутными глазами и, на мгновение задумавшись, сказал, словно выплюнул изо рта жвачку:

      – Пятнадцать.

      – Ммм. Отклоняю, хватит и десяти. Десять лет! – громко резюмировал он и стукнул при этом об стол деревянным молотком. – Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Следующего.

      Меня тут же увели и бросили в соседнюю с Фарахом камеру. Тот, смотря на меня, одними губами прошептал:

      – Сколько?

      «Десять!» – показал я ему на пальцах. Тот кивнул.

      В камерах мы просидели до вечера, пока уставший от нас старый судья изволил обедать, потом он снова продолжил раздавать приговоры направо и налево самым странным образом. За убийство дал пять лет, а за грабёж двадцать. В общем, как душа к чему лежала, так и давал.

      Обедом нас не кормили, про ужин тоже забыли, и забрали лишь вечером. Потом долго куда-то везли. Привезли, как оказалось, в местную тюрьму под названием Габоде, уже затемно и втолкнули в старый кирпичный барак. Пытаться качать права ночью было бесполезно, и её остаток мы провели сидя на полу и прижавшись спиной к стене.

      Утро разбудило весь барак. Зашевелились спящие, а обычного вида негр-охранник, проорав: «Подъём!», ушёл из барака. Тут же началось привычное знакомство. Толпа подошла, осматривая нас с любопытством, но тут поступила команда строиться для переклички, и все вышли во двор.

      Там, присев на корточки в колонну по четыре, заключенные стали терпеливо дожидаться, когда всех подсчитают. Трое охранников с дубинками прошлись вдоль строя присевших в ожидании людей. Пересчитав,